— Я не владею телепатической магией, которая необходима для осуществления твоего замысла. Прости. Богиня отказалась наделить меня такими способностями.
Уверена, мне назло. Рампейдж с Маджиной находились внутри дома, и маленькая зебра тараторила без умолку. Похоже, это работало, так как Рампейдж перестала, наконец, кукситься и выглядела теперь скорее озадаченной, чем подавленной, стараясь уследить за перипетиями истории про мышь, три пирожных и пакет молока. Хотя я и помнила, что внутри этой полосатой кобылки скрывалась Ангел, я всё-таки надеялась, что она не успеет причинить серьёзного вреда маленькой зебре до того, как мы сумеем разделить их.
— Мне очень жаль, — повторила Лакуна.
Я помрачнела, и Глори похлопала меня по плечу, успокаивая.
— По крайней мере, ты попыталась что-то сделать.
Вдоль канавы прошли двое рабочих, и пегаска ещё сильнее укуталась в простыню, скрывая лицо, хотя сейчас они куда больше были сосредоточены на том, чтобы укрыться от дождя.
— Нет, — твёрдо заявила я, поднимаясь. — Пришло время вернуть должок. Она много недель следовала за мной, страдала ради меня, и сейчас я не способна оказать её ту единственную помощь, в которой она нуждается. — Загвоздка была лишь в способе. — Помнишь, что случилось в Коллегиуме, когда я отправилась в твой разум, чтобы отыскать там тебя? — спросила я Лакуну, указав на неё копытом. — Почему я не могу испробовать то же самое на ней?
— Эта затея очень рискованна. Воспоминания и личности внутри Рампейдж могут оказать пагубное влияние на твою психику. Ты можешь забыть механизм жизненно важных процессов, например, дыхания, — произнесла Лакуна с нескрываемым беспокойством.
Я лишь рассмеялась в ответ.
— Лакуна, за моё дыхание теперь отвечает соответствующий талисман. Етить, да даже если ты снесёшь мне голову, я уверена, что моё тело сможет протянуть после этого ещё пару дней. Плюс, у меня в голове поселилась Псалм. А также ты-и-сама-знаешь-кто. — Я начала нервно мерить шагами комнату. — Крупье является ко мне почти на регулярной основе. Нет, серьёзно, куда уж хуже? — Учитывая, что я сделала с Бон, перспектива заполучить от Рампейдж психопатку Ангел меня уже не пугала.
Секаши внимательно наблюдала за движением моих губ, а затем улыбнулась и произнесла:
— Знаешь, у меня есть забавная история об одной зебре из моих родных земель. Это был жеребец, богатый, могущественный и щедрый. Однажды он отправился прогуляться и увидел на рынке толпу нищих зебр. Что же делать? И он раздал им все деньги, что нашлись в его кошельке, немного осчастливив этих несчастных. Продолжив свой путь, он натолкнулся на голодающих зебр, что жили на окраине деревни, и, не задумываясь, раздал им свой обед. Вскоре зарядил дождь, и ему навстречу попались промокшие и усталые путники, которым он, также без колебаний, отдал свой плащ.
Но вскоре этот чудак остался совсем один, голодный и промокший. В чаще леса он набрёл на пещеру, в которой на дне холодного омута спала прекрасная зебра из далёких земель. По своей доброте душевной он нырнул туда и начал погружаться всё глубже и глубже. И, само собой, утонул. Когда его не стало, уже некому было помогать нищим, голодающим и уставшим. Поэтому все они тоже умерли, — закончила Секаши с блаженной улыбкой, сложив копыта на коленях.
Мы все уставились на неё, буквально онемев на минуту.
— Секаши… эта история просто ужасна! — выпалила Глори.
Зебра задумчиво потеребила подбородок.
— Может, следовало поподробнее рассказать о его плаще? Сделало бы это историю лучше?
Глори повернулась ко мне.
— Да ладно, россказни Ксанти были куда хуже. Она же, не переставая, ныла о том, что её прокляли.
— А, Прополи и их глупые проклятия! — рассмеялась Секаши. У неё не было права говорить…
Хотя, я уловила мораль её истории. Если бы со мной случилось нечто непоправимое, что стало бы с моими друзьями? Это была аллегория на меня, постоянно пытающуюся найти новый и изобретательный способ навредить себе?
— Нет, — решительно заявила я, обращаясь к Лакуне. — Я осознаю риск. И постараюсь соблюдать осторожность. Но с Рампейдж так больше продолжаться не может. В таком состоянии она способна заживо похоронить себя в какой-нибудь шахте или броситься в океан в бочке, залитой цементом, а то и… придумать ещё чего похуже.