Стиснув зубы, я все же добрался до стола и рухнул на табуретку. Небогато, но надо съесть, а то так на ноги и не встану. Взяв дрожащими пальцами пластиковую вилку, я заметил зацепившийся за резиновый браслет часов светлый волос. Ох уж эти мне волосы, как бы Вера их ни собирала, а они везде, как ФСБшники.
За спиной раздался характерный звук упавшего на асфальт безжизненного тела. Вскочив, я развернулся, пытаясь унять подскочившее в горло сердце. Нет. Никакого тела. Никакой Веры.
Ее больше нет.
Осознание шарахнуло по голове, как кувалда. Ноги подломились, я рухнул почти ничком, еле успев выставить локоть. Уткнувшись лбом в пол, я вдыхал запах сырости, пыли и безысходности.
Маленькая, теплая, ласковая Вера. Ревнивая, невинная, любимая девочка, бормочущая во сне латинские названия. Стеснительная, красивая, нежная, открытая. Сколько времени я был без сознания? Ее хоть кто-нибудь похоронил?
Свернувшись в позу эмбриона, я раскачивался и тихо подвывал, горчило в глотке. Убить бы их. Всех. Но есть ли смысл? Мою Веру это уже не вернет, а без нее у меня нет сил. Нет сил даже себя с пола поднять. Она мое маленькое все.
По максимуму расслабив плечи, я резко повернул голову к потолку. Хрустнуло, заболело, но шея цела. Плохо. Откусить себе язык и подавиться им тоже не выйдет — сил не хватит.
Приподнявшись, я нашарил на столе вилку. Изо всех сил воткнул ее себе в левое запястье — дырки остались, но кровь выступила лениво, мало, будто уже свернувшаяся.
За спиной снова заскрипело. Убить хотя бы одного и нарваться на расстрел было бы неплохо.
Перед моим лицом на колени опустилась женщина. Я безучастно поднял взгляд. Немудрено и с ума сойти, но почему из всех глюков именно тот, от которого больнее всего колет в груди?
— Прости меня, — просипел я, — позволил этим ублюдкам убить тебя.
— Все хорошо, — шепнуло видение, отбирая у меня треснувшую вилку, — никто меня не убил.
Я следил, как вилка откладывается на стол. Либо я совсем крышей поехал, либо причина жить дальше все же есть.
Осторожно, самыми кончиками пальцев я коснулся обтянутого джинсами колена. Вроде бы, настоящее. Но я ведь слышал выстрел, слышал, как она упала!
— Ты здесь? — жалобно спросил я, прижимая ладонь к теплому бедру.
Голова кружилась, чуть тошнило. Так хочется верить, что моя маленькая, моя хорошая…
— Да, — ее пальчики нежно коснулись моей скулы, потеребили кончик носа, — я живая, настоящая, я здесь.
— Правда?
Дождавшись уверенного кивка, я улыбнулся и прикрыл глаза, ластясь к ласковой ладони.
Стрельнула болью рука, скрипнула дверь. Рывком распахнув глаза, я увидел перед собой лишь занесшего руку для удара палача. Я заснул! Заснул! Но такой прекрасный сон — будто я уже не наемник, моя женщина со мной рядом, чудом воскресшая, такая красивая…
— Лева, Лева! — сфокусировав взгляд, я увидел ее. — Ты слышишь меня?
— Я ничего не знаю, — рефлекторно вытолкнули губы.