- Не могу сейчас объяснять по телефону. Не обижайся, дела есть дела. Ты знаешь, как для меня важен этот проект. Наташка, не злись. Займемся любовью утром. Извини, мне не совсем удобно говорить, до вечера.
И Эдуард отключился.
"Утром... Утром будет не любовь, а очередной формальный перепихон. А я, как дура, настроилась на настоящий романтический вечер. Готовилась, предвкушала, фантазировала. Важный проект. Конечно, важный, как и все другие. А я, а наши отношения - это что, совсем неважно?! Совсем отошло на последний план? Это же неправильно! Он что, не понимает? Так нельзя поступать с любимой женщиной!"
Наталья в негодовании закусила губу.
"Ну и что теперь делать со всеми этими приготовлениями?! Наслаждаться в одиночестве? Выкинуть все в окно?"
Обида в ее душе перемешалась с раздражением, превратившись в клокочущий коктейль эмоций. Такое отношение мужа к их договоренностям было по меньшей мере несправедливо.
Наталья уважала и любила Эдуарда, ценила его работоспособность и целеустремленность, даже отчасти смирилась с тем, что постепенно отошла на второй план в его жизненных приоритетах. Наверное, дело для мужчины должно быть важнее всего. Но не в такой степени, чтобы совсем пренебрегать мнением и чувствами близкого человека.
«Близкого или любимого?» - задумалась она.
Теперь у нее уже начало закрадываться сомнение, что достовернее - первое или второе. Особенно в последнее время, в подобных сегодняшней ситуациях. Пытаясь успокоиться, Наталья налила себе вина, еле справившись с закипавшим желанием разбить бутылку о полку камина.
Вновь зазвонил телефон.
«Эдуард! Неужели передумал? Приедет?!»
Наталья радостно схватила трубку.
- Привет, подружка!
Это была Катерина, соседка по дому, точнее по таун-хаусу...
Наталья с мужем и ребенком переехали в новый дом недавно, около года назад. По одному из реализованных проектов с Эдуардом рассчитались жильем, и они решили забрать его себе, переехав подальше от центра города в более чистый район. Двухэтажный блок в таун-хаусе по дороге в Комарово на Нижнем шоссе - отличное место для жизни. До работы, конечно, далеко, но экология есть экология, тем более, когда речь идет о таком городе, как Питер.
Таун-хаус имел большую собственную территорию с детской площадкой и зоной отдыха, и это стало одним из главных аргументов в пользу переезда. Тем более, что они начали подумывать о втором ребенке. Ведь Наталье уже исполнилось двадцать девять. Наверное, пора было заводить еще одного, хотя полной уверенности в этом у нее пока не было.
С соседкой Катей она познакомилась практически сразу, гуляя с сыном во дворе. Та, сидя на скамейке, лениво перелистывала «Космополитен», пока ее пятилетняя дочурка гоняла по газону на велике. Натальиному отпрыску только что исполнилось три года, и, как это бывает в таком возрасте, их дети быстро нашли общий язык и независимо от мнения родителей договорились идти к Кате домой смотреть мультики.
Воскресенье - святой день, его надо посвящать детям и семье, поэтому Наталья с Катериной согласились принять участие в коллективном просмотре мультфильмов, тем более, как оказалось, у Катерины от вчерашних гостей остался чудный яблочный штрудель. Эдуард в этот день находился в очередной командировке, времени на общение с соседкой у Натальи было более чем достаточно, да и познакомиться поближе, конечно же, следовало. В придачу ко всему выяснилось, что их входные двери находятся буквально рядом.
Катерина оказалась приятной собеседницей. Нереально вкусный штрудель она испекла по рецепту из московского ресторана «Bazar». Да и сама соседка оказалась скорее москвичкой, чем петербурженкой: в последние годы она больше времени проводила в столице, появляясь на питерском болотце наездами. Она была разведена, и когда приезжала сюда, жила в этом таун-хаусе с дочкой, за которой большую часть времени присматривали родители бывшего мужа Кати. Дом достался ей по условиям развода, согласно договоренностям с супругом. Она была очень хороша: блондинка двадцати восьми-тридцати лет, симпатичная и, похоже, весьма довольная собой. Катя владела в Питере престижным косметическим салоном, ей самой нравилось это дело, так что жизненный оптимизм соседки имел под собой достаточно неплохую материальную основу.
Бывший супруг Катерины был одним из пионеров телекоммуникационного бизнеса в Петербурге, а когда он по «путинскому призыву» окончательно перебрался в Москву, очень быстро попал в число ведущих игроков российского рынка. По словам Кати, он был упертым и целеустремленным, высокий патронаж служил лучше всякой крыши, и вскоре вопросов по поводу его присутствия в обойме ни у кого не осталось. Финансовая проблема окончательно исчезла из жизни супругов, да, пожалуй, и из жизни нескольких поколений их потомков.
Дочку они не стали сразу переводить из садика в Москву, и Катерина некоторое время кочевала между двумя столицами, добросовестно пытаясь ублажать своей любовью обе половины разделенной делами службы семьи. Не оставлять же было ребенка совсем одного, ведь няня с бабушкой маму не заменят. Дочурка часто и подолгу болела, мужу по этой причине уделялось меньше внимания, и вскоре тот завел себе в столице молодую подружку. Это быстро выяснилось. Катерина была девушкой самолюбивой, и, обговорив с супругом свои пожизненные материальные интересы, она по личной инициативе завершила историю их семейной жизни.
На дом в Марбелье она не претендовала. Терпеть не могла летнюю испанскую жарищу, а вот квартиры в Москве и Питере бывшие супруги к обоюдному согласию записали на нее. Ну и, естественно, оговорили как разовые, так и постоянные финансовые обязательства со стороны бывшей сильной половины. Плейбоить тоже надо с умом, а уж коли зарвался вконец, приходится, как говорится, сурово отвечать за содеянное перед женой и совестью. Совесть в наше циничное время - вещь весьма абстрактная, а вот материальные интересы супруги оказались вполне конкретными. Да, собственно, особых проблем тут и не возникло. Муж Катерины был человеком весьма широкой души, дочку любил безмерно, так что, всё закончилось ко всеобщему взаимному согласию и благополучию. Многочисленные пользователи сотовой сети с лихвой обеспечивали своими перезвонами благоденствие раздвоившегося семейства.