— Может, завтра, а? Ну расстроился я очень! Всё во мне дрожит и вибрирует. Кальян мне, кальян! Нет, постой! Давай посла, он хоть в ранге?
— В ранге, ваша Вседержавность! И со скорпионьей биркой, и мною, по вашему поручению, жалован вчера троекратным госпоцелуем. Протокол соблюдён. Вот краткое содержание послания...
— Вот ты даёшь! Хорош, однако, хорош! Но ты только почитай вслух, голуба, а то что-то глаза ломит прям с самого утра.
— С превеликим удовольствием! — Ибрагим Иванович с выражением, как в старые добрые времена в школе, начал читать информацию о Шамбале, мерах по её разысканию и сохранению до прибытия самих Всемирных демократов.
— Ты чего-нибудь понял? Я лично ничего. Что такое Чулым? На хрена нам искать непонятно что? Дело слишком серьёзное, чтобы я мог взяться за его решение, очень серьёзное. Мне надо подумать хотя бы до завтра.
— Нет, ваша Августейшая Демократичность! Сначала следует принять посланца, выслушать, так сказать, официальный доклад, а уж там что-нибудь придумаем. А Чулым это такая большая и длинная река в вашей державе, далеко на востоке. Вы, конечно, извините меня, но я рискну дать вам маленький совет...
— ?..
— А вы с этим супостатом и не говорите вовсе, возьмите пакет, распечатайте, подержите бумаги перед глазами и скажите, что всё, дескать, будет исполнено, ступай-де с миром и сие передай Всевеликим. А уж всё остальное мы устроим.
На лице Властителя отразилось явное удовольствие.
— Хитёр, бестия! Ну что же, так действительно неплохо будет. Ладно, давай его сюда, минут. через десять.
В канцелярии дожидался своей очереди Джахарийский. Из затёртой коричневой папки предательски выглядывали проводки наушников. Сучианин это сразу узрил, отметил про себя, мол, «поздно, голуба, дело уже сделано» и, не удостоив вчерашнего собутыльника даже взглядом, вежливо пригласил на аудиенцию заморского гостя. Проводил его в чертоги. Возвратился и только после этого, не поднимая головы, холодно произнёс:
— Вам, господин советник, отказано в аудиенциях до особого распоряжения.
— Ибрагим, дружище...
— Давайте официально, я скот с вами не пас! И, знаете, засуньте ваши наушники куда-нибудь поглубже. А то, я гляжу, много слишком охотников развелось меня на пенсион спровадить! Не выйдет! И совет вам бесплатный: не зовите старца Хиню и не заказывайте ему очередную чернушную книгу про злые козни смутных сил против престола, который вы, единственный, и оберегаете. Хватит, наберегли уж. Не смею вас больше задерживать.
Советник, весь красный от гнева, выбежал из кабинета и чуть было не столкнулся с Екатериной, обсуждавшей свои вчерашние похождения с товарками из других приёмных. Вскорости из канцелярии вышел и спецпосланец, весь довольный и с золочёной папочкой под мышкой.
— Ну, всё, девки, — тряхнула кудрявой головой Катя, — побегу я к своей швейной машинке Зингер — строчит неплохо, но уж слишком быстро нитки кончаются, так что ни кайфа, ни выгод особых нет.
Ибрагим Иванович застал Гаранта старательно крутящим ручку прямого телефона министра обороны.
— Безобразие! Где министр? — повернулся он к старому советнику.
— Так он уж третий месяц как на охоту у вас отпросился...
— Да что же это за охота такая, и на кого, интересно, надо так долго охотиться? Не понимаю я этих военных, ну хоть убей ты меня, не понимаю! Три месяца по лесам и полям, ужас! И откуда только здоровье берётся?
— Ну, это особая инспекторская охота, она затяжная и очень трудная. А зачем вам министр этот сдался?
— Как же зачем? Приказ хочу отдать — разбомбить этот Чулымский окуём, и дело с концом. Пусть туда какой поядрёнее заряд фуганут! — Гарант вышел из-за стола и с раздражением прошёлся по кабинету. — Слушай, а может, и без бомбёжки этой обойтись? Пусть лучше ханьцам в плен эти земли лет на сорок отдадут. Только ты проверь, правильный ли тайный протокол они там подпишут, а то от этих «поднебесников» всякой пакости ожидать можно. Скандал, конечно, грянет, ну ничего, не впервой, проморгаемся. Мы министра из министров выгоним и назначим его нашим главным лесничим, пусть по лесам шарится, пока совсем не одичает.