- Он все это делает? А ты откуда знаешь? Откуда тебе известны такие подробности? Почему это тебя так волнует?
- О! Иисус! – воскликнула напуганная Моника.
- Что? Хуан Дьявол!
Они отпрянули друг от друга, удивление Моники сменилось ужасом. Хуан явился, как на заклинание на свое имя, с покрасневшим лицом при быстрой скачке, со взъерошенными волосами, обнаженной широкой грудью, в самом неряшливом и неопрятном виде. Его взгляд молнией осветил Монику и Ренато. Он будто сравнивал, оценивал; презирая с плебейским видом двух одинаковых бледных и траурных сеньор, он язвительно проговорил:
- Вижу, привычки аристократов не изменились. Когда умирает родственник, даже если нам кажется великолепным, что наконец-то он умер и похоронен, одевается траур, благоразумно вытираются слезы, и начинаются молитвы перед могилой, покрытой цветами. Как же красиво! Как романтично! Было ужасно любопытно узнать, по-прежнему ли так происходит в высших кругах. Любопытство настолько огромное, что ради него я совершил эту поездку, и не ошибся. Стоило гнать лошадей. Сцена трогательная. С той стороны ограды трогает душу. Может послужить художнику темой для лучшего полотна.
- Хуан, Хуан! – упрекнула Моника, сгорая от стыда.
- Наверное, они думают, что же нам написать на надгробии? «Для Айме, совершенной и обожаемой сестры».
- Хватит! – разъярился Ренато. – Глупец, простолюдин!
- Нет, нет, нет! Не здесь!
Моника вскочила и встала между двух мужчин, расставив руки отчаянным жестом и, прикоснувшись к ее холодной белой руке, Хуан, словно затих, и снова бросил желчно:
- Это место не подходящее, Святая Моника права. Но можно чуть отойти, Ренато. Тебе так не кажется?
- Если ты вооружен. Я не буду драться, как батрак!
- Конечно. Будешь бороться мечом, но с кабальеро твоего клана. Со мной не можешь подраться, ведь я ни кабальеро, ни батрак. Какая удобная позиция! Придется вытерпеть все обиды и поношения.
- Негодяй! Я буду раньше часа в назначенном месте! Жди во всеоружии. Защищайся, как хочешь, зубами и когтями, потому что я убью тебя!
- Один или с кем-то? – проговорил Хуан насмешливо. – Сколько слуг приведешь, чтобы они прикрыли тебя?
- Я убью тебя сам!
- Нет… Нет! Пойдем, Хуан! – взмолилась Моника, бросаясь в объятия Хуана, из-за чего Ренато остановился и отступил: – Не приближайся к нему, не сражайся, потому что сначала убьешь меня! Увези меня, Хуан, увези! Я твоя жена, имею право требовать!
- Моника! – посетовал Ренато, вне себя от ее поведения.
- Не приближайся, Ренато, иначе клянусь, я уничтожу тебя, – зловеще пригрозил Хуан. – Идем, Моника!
Напрасно Ренато искал чего-нибудь. У него ничего не было, кулаки бесполезны для Хуана. Взгляд кружился по сторонам, пока наконец Ренато в безумии не побежал за ними; но более сильный и быстрый, Хуан подбежал к экипажу с Моникой, мгновенно взял поводья и тронуться с места, пока отчаянный Ренато кричал:
- Не убегай, не сбегай! Иди! Даже кулаками я убью тебя, проклятый ублюдок, грязный пес!
- Поезжай, Хуан! – торопила возбужденная Моника. – Не останавливайся, не слушай, не оборачивайся. Я выброшусь из повозки, убью себя! Поезжай, Хуан!