В туалете стоял резкий запах свеженасыпанной хлорки. Синицын поспешно захлопнул за ним дверь и накинул крючок.
- Сань, тут такое дело, - зашептал он, - я тут случайно подслушал разговор командующего с начальником армейского ФСБ. Разговор шёл о тебе. Я понял только, что ты наступил на мозоль людям, занимающимся переброской наркоты. Так вот, и начальник ФСБ, и командующий в деле. И самое хреновое, что тебя решили убрать.
«Так, - подумал Василёв, - значит мой рапорт о капитане Свиридове, у которого во время последней спецоперации я нашёл пакет с героином, тормознули. Да ещё здесь замешано армейское руководство и ФСБ. Дело дрянь.»
- Тебе нужно исчезнуть, - разгорячено продолжал Синицын, лицо которого покрылось красными пятнами, - я очень рискую, сообщив тебе о разговоре.
- Я понял, брат – Василёв положил руку на плечо Синицына. – Только исчезать я сейчас не буду. Во-первых, сейчас меня убирать они не станут. Много свидетелей, а во-вторых, если я сейчас исчезну, я подставлю тебя, понял?
Синицын кивнул головой.
- Ты мне ничего не говорил, - Доберман внимательно посмотрел на Синицына, - я сейчас выйду, а ты минут через пять за мной, понял?
- Понял.
- Ничего брат, прорвёмся. - Доберман пожал руку Синицыну и вышел в коридор.
Давешнего эфэсбешника в коридоре уже не оказалось, но чувство, что за ним наблюдают, Добермана не исчезло. А своим чувствам он привык доверять, и они никогда его не подводили.
Полковник вспомнил, что полчаса назад его вызвал к себе командующий. Значит, в ближайшее время убирать его не будут.
«Интересно, зачем тогда они меня вызвали? Купить моё молчание? Это вряд ли».
Полковник вошёл в приёмную и остановился возле обитой чёрной кожей двери кабинета командующего армией. На двери висела табличка с надписью: «Генерал-лейтенант Север С.Ю.».
Выждав две минуты до назначенного времени, Василёв постучал.
- Да-да, войдите, – раздался сухой голос командующего.
Василёв толкнул дверь и вошёл.
- Разрешите, товарищ командующий?
- Заходи Василёв.
- Товарищ командующий, полковник Василёв по вашему приказу прибыл.
- Проходи Александр Степанович, есть дело.
Доберман внутренне подобрался. «Неужели будет уговаривать?»
Но разговор принял другое направление.