— Да?
— На самом деле.
Брайсон был таким парнем, который предназначен для всего этого. В средней школе, он был верен одной девушке. Я вовсе не был потрясен, узнав, что он остепенился и завел семью. Я был немного удивлен, что это была Ханна, но нашел положительным тот факт, что меня это не волновало. Я был рад, что она продолжила жить дальше после того, как я ушел, но я определенно упрекну свою мать за то, что не рассказала мне об этом раньше.
— А также я лютеранский пастор.
— Что? — спросил я, смеясь. Это было неожиданно.
— Серьезно, — он улыбнулся мне, пока я пытался переварить эту мысль в своей голове. — Трудно поверить, не так ли? Ребенок, который убегал из дома через окно и пил пиво с тобой, теперь проповедник, — в конце концов, не найдя слов, я откинулся на спинку стула и отодвинулся от стола. — Я начал рассказывать тебе еще у тебя дома, но я не хотел, чтобы ты подумал, что я пришел увидеть тебя с какой-то профессиональной целью. И если честно, ты сказал несколько вещей, которые заставили меня думать, что ты мог бы перестать говорить со мной, если бы узнал.
Пожалуй, так и есть.
— Да, — сказал я. — Я не знаю.
Я перевел взгляд с Брайсона на вход в кафе. Пожилой мужчина, который выглядел смутно знакомым, боролся с входной дверью. Я думал о том, чтобы помочь ему и заодно избежать этого разговора. Это была очень заманчивая мысль, но прежде чем я смог составить план действий, старик открыл дверь. Он проскользнул через нее и ушел вместе с планом моего спасения.
— Я должен поблагодарить тебя за это, Куинн, — сказал Брайсон.
— Я виноват в том, что ты стал священником?
Он рассмеялся.
— Нет, но ты дал мне мужество ответить на призыв, — я смотрел на него в растерянности. — Я подумал о том, что если в тебе было достаточно храбрости, чтобы последовать своему призванию, то я тоже достаточно храбрый. Я спросил себя и понял, что я должен был сделать это в своей жизни. Бог, страна, семья, не так ли? Разве это не твой девиз?
Я посмотрел на свои ботинки.
— Я потерял одного из них в Афганистане и оставил двух других, чтобы постоять за себя, — это была первая честная вещь, которую я сказал, за несколько месяцев.
— Ты хочешь поговорить об этом? Без нравоучений, обещаю. Только между нами.
Я взглянул в лицо Брайсона. Он имел в виду именно это, но я не хотел об этом говорить.
— Не думаю.
— Я понимаю и принимаю это.
Мои глаза блуждали по кафе в попытке зацепиться за что-нибудь, чтобы отвлечься. Помещение было почти пустым. Уиллоу задержалась у стойки, наклоняясь, как будто бы замирая на мгновение. Может быть, она наслаждалась затишьем перед обедом, потому что тогда начнет собираться толпа. Или, возможно, она пыталась дать нам немного уединения, чтобы мы могли поговорить. Небольшая закусочная нисколько не позволяет этого.
Я наблюдал, как она оттолкнулась от стойки и затем, покачиваясь, сделала несколько шагов. Я хотел было встать со своего места, но остановился, когда она просто прошла за стойку. Девушка наклонилась вперед, как будто ей нужна была опора. Джон был прав. Она выглядела нехорошо.
Узкое окошко отделяло столовую от кухни, и она, кажется, что-то сказала тому, кто готовил еду. Мужчина вышел в поле зрения и посмотрел на нее через окошко, его лицо отражало беспокойство. Он сказал ей что-то, наморщив лоб. Уиллоу покачала головой, и парень снова исчез. Когда она повернулась, ее глаза встретились с моими, в этот момент я виновато отвел глаза.