– Ты не подойдешь на секунду?
Он услышал приближающиеся шаги.
– Да где ты, черт возьми? – раздраженно спросил дядя Родни.
Трой уперся в книжный шкаф обеими руками и ведущей ногой. До сих пор его жизнь текла безмятежно, и ему никогда не приходилось делать ничего настолько тяжелого. Он сумел сдвинуть шкаф и опрокинуть его на старика. Грохот, наверное, был слышен в соседних магазинах и на улице.
Он тут же выскочил из укрытия, заглянул между голыми полками и увидел дергающегося, едва живого старика. Нужно довести дело до конца, и поскорее!
Он лихорадочно огляделся. На полу валялось несколько раскрытых художественных альбомов большого формата. Трой цапнул самый тяжелый, едва не уронил, подхватил у самого пола и закрыл. То, что надо. «Букинист пал жертвой собственной книги: как это иронично», – подумал он и ударил старика по голове в пространстве между полками. Убедившись, что он мертв, Трой носовым платком стер кровь и отпечатки пальцев с передней и задней обложки альбома. И на всякий случай – с корешка. Затем он швырнул книгу на пол рядом с головой своей жертвы. Надо не забыть избавиться от платка.
Трой замер, задыхаясь, и прислушался, вопреки всему надеясь, что никто не проходил мимо и не слышал грохота. Глубоко вдохнул. Задержал дыхание. Подождал. Застыл. Слава богу, снаружи было тихо.
Он знал, что не оставил отпечатков на задней стенке шкафа, поэтому схватил две посылки, которые должен был отправить, и выбежал через заднюю дверь.
Оказавшись на небольшой парковке, он промчался мимо «роллс-ройса» Родни и запрыгнул в свой «додж», которому исполнилось уже одиннадцать лет. По переулку ехала машина, но Трой вовремя свернул. Он летел на крыльях удачи, быстрее любого самолета FedEx!
Он катил по Мелроуз на почту и рисовал себе картины счастливого будущего, расцвеченного неоновыми огнями. Половина многомиллионного состояния дяди Родни скоро отойдет к нему! И кто знает, не суждено ли ему жениться на кузине Марселле? Как раз пора остепениться.
Трой выбросил окровавленный платок в мусорный бак вдали от книжного магазина и засыпал мусором.
В тот вечер по телику ничего не говорили о «странном несчастном случае» с его дядей. Около одиннадцати позвонила до смерти перепуганная Марселла и сообщила, что дядя Родни до сих пор не вернулся домой. Она позвонила в лавку, но попала на автоответчик.
– Может, позвонить в полицию? – спросила она.
– Конечно. Почему ты не позвонила мне раньше?
– Я думала… Я думала, может, он поужинал с другом, а потом оба решили пропустить по стаканчику. Господи, Трой, такого еще никогда не случалось!
– Позвони в полицию. Мне прийти?
Она замешкалась с ответом.
– Ну… да. Почему бы и нет?
– Я мигом.
Он повесил трубку, причесался и надел свою лучшую спортивную куртку. Марселла сейчас в растрепанных чувствах, самое время проявить капельку сочувствия и начать строить отношения. Романтические.
«Ах ты, жадный свин, – подумал он, мысленно улыбаясь. – Тебе мало половины огромного наследства? Хочешь, чтобы хорошенькая девушка подала тебе пирог целиком? Да, хочу».
Особняк Родни в георгианском колониальном стиле полностью отражал изысканные и требующие больших затрат вкусы старика. Приятно сознавать, что и дом вскоре перейдет в руки Троя и его кузины. В доме было темно, свет проникал только из-за штор в гостиной.