Вам не приходилось видеть фильмы с участием Пата и Паташона? — спрашивает типчик. — Они часто шли в годы нэпа. Помните, как стремительно бегал Пат?
Но никто из нас не отвечает ему.
I ' — В конце концов, я готов одну поллитровку усту
пить и за пять поленьев, — возвращается он тогда
/ 2 Георгий Холопов
к своему предложению. — Цена у них приблизительно одна: тысяча рублей плюс пачка махорки. ..
Но типчик не договаривает: шофер наш вдруг хватает полено и, размахнувшись, бьет его под зад.
Майор и я наваливаемся на шофера, хватаем его за руки.
Так можно и убить! — говорит майор.
И убью! — кричит шофер в страшной ярости.
Типчик, вытаращив глаза, ничего не понимая, пятясь и раскланиваясь, уходит от нас.
И убью, — уже совсем тихо говорит шофер, выпуская из рук полено..,
Старик и сухарь
Старик поднимался по ступенькам с таким трудом и осторожностью, точно на его плечи был взвален тысячепудовый груз. Так грузчик, глядя под ноги, идет с тяжелой ношей по шаткому трапу. Услышав мои шаги, старик вздрогнул, обернулся и, когда я поравнялся с ним на одной ступени, протянул руку, желая опереться на мое плечо, но тотчас же отдернул...
Вам не нужен ли рояль? — спросил старик.
Я не понял его.
Я уступлю за кусок хлеба, — сказал старик.
До музыки ли было мне, когда на улице неистово выли сирены, палили зенитки и дома от бомб рушились, словно сложенные из игральных карт?
Я нащупал в кармане сухарь, на который не раз покушался за эти дни пребывания в Ленинграде, отдал старику и, не глядя на него, подгоняемый, будто плетью, его криком: «Молодой человек! Возьмите мой «Шредер», — побежал наверх...
С карманным фонарем в руке я пробрался между высоких спинок древних кресел и, прямо в полушубке и сапогах, завалился на кровать.
Комната была подобна подземелью: с леденящей сыростью, с дымом, застывшим и густым как туман, который не изгнать, если бы даже открыть дверь настежь и распахнуть все три окна.
Мне было душно. Губы мои шептали страшную ругань. За одного этого старика я четвертовал бы Гитлера!