Как быть с шалашами, товарищ лейтенант?
Пошли Смирнова. Пусть займут их, разожгут костры, вскипятят чай. Скоро начнем выводить народ, — обернувшись, отвечает Мартынюк.
Потом поочередно входят в землянку командир отделения связи, командир пулеметного взвода, представители рот Веселова и Сиротина и другие, не разгаданные мной. То и дело в их разговоре я слышу имя Злобина.
И вдруг край плащ-палатки приподнимается, и мы снова видим рябоватое лицо командира саперного взвода. Его мохнатые, толстые брови сведены у переносицы, и глядит он исподлобья.
Как скоро идет время! — шумно вздыхает Мартынюк.
Неужели прошел уже час? — негодующе спрашивает медсестра.
Командир саперного взвода молча поднимает руку, показывает свои огромные, как будильник, часы.
Так... — в тягостной тишине произносит Мартынюк. И после долгой паузы: — Минируй... — как можно спокойнее выговаривает он.
Есть минировать проход! — гаркает сапер, и его брови разлетаются в стороны.
И тут Кондратьева, глотая слезы, тихо, по-бабьи, плачет, отвернувшись к стене...
Я сделал все, — раздумчиво, точно сам с собой, говорит Мартынюк, наклонившись над фитильком, и внимательно рассматривает его. — Ты это видела. . . Он был и моим близким товарищем...
Осторожно переставляя ноги в хлюпающих сапогах, в землянку входит связной Мартынюка. Откинув полу накинутой на плечи плащ-палатки, он протягивает лейтенанту окорок, завернутый в полотенце. От мяса несет сильным запахом дыма и запекшейся крови.
Как народ? — спрашивает Мартынюк, беря окорок.
Накушались до отвала, товарищ лейтенант, — широко и беззаботно улыбаясь, отвечает связной,
совсем еще мальчишка. — Лось-то был величиной со слона!
А ты видел слона? По окороку что-то не похоже. — И Мартынюк передает его заплаканной Кондратьевой. Сам берет у связного протянутую бутылку.
Видел! На картинке! — Связной по-мальчишески прыскает со смеху и скрывается за порогом, взбурлив воду.
Ударом о ладонь Мартынюк вышибает пробку и отдает бутылку мне. Я отпиваю глоток и возвращаю бутылку лейтенанту. Мартынюк передает бутылку медсестре и берет у нее окорок. Кондратьева с отвращением, как отраву, делает два торопливых глотка.
Пей, пей! — сердито хрипит Мартынюк. — А то в этой ванне еще схватишь воспаление легких.
Ну и черт со мною! Теперь все равно! — Кондратьева возвращает ему бутылку.
Снова приподнимается край плащ-палатки, и с порога докладывают:
Уходит первый взвод, товарищ лейтенант!