Альберт заставлял меня злиться, думая о тех временах, когда он пытался рассказать мне, я чувствовал это и не раз спрашивал, что у него на уме. Он обдумывал это несколько раз, но всегда, отсылая меня, говорил, что хочет побыть один.
Я должен был увидеть то, как он смотрел на маленького дракончика Сэмми, наблюдая за ней часами. Это мимолетное предупреждение в его глазах, прежде чем взгляд становился мягким, когда он посмотрел на Блейка.
Я думал, что он мечтает о ребенке, которого у него никогда не будет, а не о том, от которого ему пришлось отказаться из-за Горана.
Почему я этого не заметил? Что это Горан предал их?
Когда Блейк с Еленой найдут способ миновать этих смертоносных паразитов, я найду и убью его, и буду смеяться и плевать в его лицо, пока мой меч вонзается в его грудь. Моя кислота сожжет его заживо.
Меня не волнует, чьим братом он был, он предал нас всех. Он умрет, даже если это будет последним, что я сделаю.
Шаги, вошедшего в дом, прервали мои раздумья.
Я закрыл глаза и позволил ему быстро приблизиться. Я мог слышать все: чье это дыхание, слабое сердцебиение. Это был он.
— Что за…
Я включил свет.
— Здравствуй, сын.
Он оглянулся.
— Папа? — растерянный взгляд словно застыл на его лице, когда парень озадаченно осматривал все вокруг.
— Что здесь произошло?
Я улыбнулся.
— Мы здесь больше не живем. Я купил землю, и мы восстанавливаем поместье.
Он прищурился, обдумывая, потом засопел.
— Она дала тебе денег?
— Нет, я оставил немного денег в Королевском хранилище давным-давно. Я не знал, что он перенес их в новое, — соврал я. Сын никогда бы не принял ничего этого, если бы знал, что это от ее отца.
Уголки его рта дернулись.
— Больше не роемся по карманам, переворачивая каждый паголеон дважды?
— Я усвоил урок, Блейк, они будут потрачены с умом.