Ланни вручил своему коллеге-конспиратору деньги, которые он взял из своего стола. "Они в порядке", – сказал он. – "Они в мелких купюрах, и вы можете спокойно их тратить. Я получу большую сумму, но это повлечёт задержку, потому что я должен разменять купюры, прежде чем отдам их вам. Я не могу просить мой банк выдавать подержанные банкноты или мелкие купюры. Это будет выглядеть странно, и в эти дни, когда много всяких интриг, малейший намек можно проследить и стать уликой. Банк дает мне много новых хрустящих банкнот номиналом в тысячу или десять тысяч франков, и все с последовательными порядковыми номерами. Если бы я дал их вам, и вы были бы пойманы с ними, то следы могли привести ко мне. Поэтому я должен потратить каждую банкноту на дешёвую покупку и получить сдачу".
"Я все это понимаю", – ответил немец, который был матросом, докером, лидером профсоюза и социал-демократическим партийным работником. В течение шести лет, с момента прихода нацистов, он был в подполье в Германии и совершенно открытым бойцом в Испании. – "Я подожду, и встречусь с вами везде, где скажете".
V
Ланни счел необходимым извиниться за отсутствие гостеприимства. – "Мне хотелось бы больше всего на свете провести время с вами, но я прожил здесь большую часть своей жизни, и все знают меня. Меня считают здесь самым светским плейбоем, делающим только правильные вещи. Играющим в теннис с бывшим королём Альфонсо и королём Швеции, пьющим чай с герцогиней Виндзорской и обсуждающим с Ага ханом, мусульманским принцем и духовным лидером, его любовниц. Я не могу пригласить вас в дом моей матери, даже в частном порядке, потому что слуги заметили бы человека необычный вида".
"Забудьте все это", – сказал бывший палубный матрос. – "Труди много рассказывала мне о вас, а я смог угадать ещё больше".
– Я не хочу, чтобы вы думали, что я только просто зарабатываю деньги. Я собираю информацию и доставляю её туда, где её используют.
– Не говорите мне об этом, lieber Genosse. Деньги достаточны для нас, поверьте!
– Так со многими другими людьми, которых я знаю, lieber Bernhardt. В моей юности я узнал стихи одного английского поэта, которые, как предполагается, были песней адского духа: 'Как приятно иметь деньги, хей-хо, как приятно, когда есть деньги!3'
– Большую часть времени, да, но не тогда, когда гестаповцы поймают вас и начинают спрашивать, где вы их взяли.
Эта мысль стерла улыбку с лица бывшего плейбоя. Я рассчитываю на вас, геноссе, как я рассчитывал на мою дорогую Труди в прошлом. Мои возможности помогать делу зависит от вашего молчания обо мне.
"Я оправдаю ваше доверие". – Немец подал Ланни руку, и в их теплом рукопожатии была вера и честь, на которую способны люди, и от которой зависит их способность создавать и поддерживать цивилизацию.
Перед тем как они расстались, Ланни спросил: "Кстати, не случилось ли вам, когда вы были в Барселоне, встречать моего друга Рауля Пальму?"
– Я не помню это имя.
– Он отвозил меня на Эбро, но тогда я не познакомил его с вами. Он был принят на работу в Бюро печати МИДа. Он и его жена старые социалисты и тщательно хранили в секрете тот факт, что я до сих пор их друг. Она здесь в Каннах и не получала от него вестей в последнюю неделю или более.
– Там много людей, которые покинули Барселону, но не попали во Францию. Их не пропускают на границе из-за отсутствия паспортов, но, судя по толпе, которую я видел на пограничном посту, её удержат только пулеметы. Я сомневаюсь, чтобы французские войска будут выполнять приказы стрелять в них, и я сомневаюсь, чтобы правительство осмелится отдать такой приказ.
– Я говорил Джулии, что Рауль перешёл однажды через горы, спасаясь от последней контрреволюции, и он может сделать это снова.
"Не многие могут выдержать такой переход в середине зимы", – ответил бывший капитан. – "Но жена не должна терять надежду, тысячи уйдут из Испании теми или иными путями, и многие из них будут скрываться в сараях, подвалах, пещерах и других местах в Испании. Большинство людей против Франко, и все его убийства не смогут изменить их".
VI
Ланни вернулся к себе домой, переоделся для модного города Канны и сел в машину. В своем банке он получил сумму в пятьдесят тысяч франков, что не вызвало никакого удивления, потому что он часто платил за картины наличными, из-за морального эффекта, который производил вид крупных банкнот. Теперь он отправился по магазинам покупать разрозненные предметы, которые могли служить подарками на дни рождения слуг и друзей. И каждый раз он будет расплачиваться хрустящей новой банкнотой. Часто продавцы спрашивали: "Не найдётся ли у вас ничего помельче, мсьё Бэдд?" И Ланни отвечал тем, что считал белой ложью. Вскоре его карманы были набиты купюрами всех размеров, и он представлял собой привлекательную цель для бандитов, если бы такие водились в этом модном городе.
Его задача была выполнена, он вернулся к машине, задвинул шторы в салоне и засунул небольшое состояние в аккуратный коричневый бумажный пакет. После этого, посмотрев на часы, он поехал по великолепной набережной Круазет, которая проходила вдоль Залива Жуан, и далеко впереди он увидел идущую солдатским шагом крепкую фигуру. Ланни остановил свою машину впереди на метр от этой фигуры и протянул пакет. Человек сказал: "Danke schön". Ланни сказал: "Glückliche Reise", и это было все. Монк повернул к центру города, а Ланни некоторое время сидел, наблюдая в зеркале своего автомобиля за уходящей вдаль фигурой.
Со времён отрочества Ланни Бэдд жил с неспокойной совестью, потому что ему всё давалось просто, и ему не надо ничего делать, чтобы заработать себе на жизнь. Он ездил туда, куда ему вздумается, и всегда классом люкс. Он ел лучшую пищу, для него были всегда открыты несколько прекрасных домов, и ему никогда не приходилось беспокоиться откуда к нему придёт следующая пачка денег. Судьба распорядилась, что он получал свои деньги в долларах, а тратил их во франках, что делало его жизнь чрезвычайно комфортной. Но, начиная с тринадцати лет, он начал встречаться с людьми, которых считал героями, и это произвело на него неизгладимое впечатление, портя вкус его пищи и спокойствие его мыслей.
Герой, а иногда и героиня, были людьми, у которых не было доходов, ни в долларах, ни во франках, и, казалось, только вороны4 могли кормить его или ее. Герой был человеком, стремящийся спасти мир от падения в состояние рабства, которое только сейчас стало его определенной судьбою. Во многих странах герой был вне закона, за ним охотились, как за диким зверем, даже хуже. Зверей просто убивают, их не подвергают пыткам, чтобы заставить их раскрыть свои тайны. В тех странах, которые до сих пор считают себя "свободными", герой был оставлен на его собственное попечение, но на него смотрели, как на опасную личность, и кормить его оставляли воронам, роль которых Ланни часто чувствовал необходимость взять на себя.