Эти жуткие ночные призывы.
Человек в зелёном внимательно наблюдал за этим таинственным действом. Глушь находилась в неприятностях, а он был Рандироком, потерянным Наследником Рандиров, изгнанным прочь Ранет, которой после своего обучения на офицера-рандона в Тентире принял решение жить своей собственной жизнью одиночки в глуши, мигрируя по воле сезонов вместе со стайкой плотоядных бабочек драгоценная челюсть. И всё же, это был его дом, а он всё ещё, на каком-то уровне, отвечал за его обитателей. Ничего удивительного, что его притянуло сюда в подобное время. Однако, опять же, он также отвечал и за этих детей, которые были гостями его переменчивого дома.
Все затаили дыхание.
Рандирок вздохнул, развернул Миру обратно к дороге, и сорвался в лёгкий галоп. Остальные помчались за ним.
V
СЛЕДОМ ЗА ЭТИМ последовала долгая ночь медлительного путешествия. В одиночестве, даже Киндри сумел бы показать лучшее время, но многолетнее заключение в училище безо всяких физических упражнений ослабило мальчиков, да и Луф начинал жаловаться при каждом толчке. До сих пор, всё, что спасало их от преследования, так это тот факт, что конюхи, вероятно, провели эту ночь, дрожа за запертой дверью, как и любой другой пытающийся выжить обитатель Глуши.
Зачирикали птицы, восточное небо осветлил ложный рассвет. Через Серебряную, в поле зрения появились громады училища рандонов Тентира.
- "Я устал," - хныкал Луф, - "и хочу есть."
Как и Киндри. Без сомнения, все остальные беглецы испытывали то же самое, хотя больше никто не жаловался.
- "Может ли Тентир предоставить нам убежище?" - спросил он Рандирока.
Лордан Рандир задумчиво оглядел училище, ещё едва видимое в нарастающем свете. Он там учился. Он был одним из элиты, заслужившим своё ожерелье (или же воротник) рандона своими личными заслугами, до того, как всё растущая специфичность его крови шанира и амбиции Ранет превратили его в изгоя.
- "Там теперь комендантом Коман," - заметил он.
Киндри не понимал хитросплетений рандонской политики. Джейм говорила ему, что союзам домов не полагалось распространяться на училище, но они всё же имели там место. Команы были союзниками Каинронов, которые, в свою очередь, поддерживали Рандиров. Нынешний комендант мог вполне убедить себя в том, что беглецы - проблема Глуши, и задержать их до того, пока их потребуют обратно.
- "Ждите здесь," - сказал человек в зелёном и поскакал через мост.
- "А мы не поедем?" - спросил Луф, его нижняя губа начинала подрагивать.
- "Ты же сказал, что устал," - ответил ему Киндри. - "Так отдыхай, пока можешь."
Они все спешились. Киндри уселся и привалился спиной к стволу дерева, с обмотанными вокруг запястья поводьями Пятнышка и близнецами, свернувшимися тёплыми комочками по обе стороны от него. Он собирался только лишь дать отдых глазам и растрясённым костям. Казалось, лишь парой секунд спустя, он очнулся и обнаружил стоящего над ним Рандирока. С собою он нёс две корзины, полные снеди. Он, должно быть, решил целиком обойти коменданта, сонно подумал Киндри, и направился прямиком на кухню, где персонал не смог ему ни в чём отказать.
Орек встал, протёр глаза, и огляделся кругом.
- "А где Луф?" - спросил он резко.
Это верно, молодой аколит и его лошадь пропали, вероятно спеша обратно к Глуши. Они вполне могли встретиться на дороге с отрядом Ранет. А если и нет, то их возвращение в Глушь несомненно поднимет тревогу.
- "Поедите в дороге," - сказал Рандирок, раздавая куски свежего хлеба, холодные мясные пироги и сливочный сыр.
Он посадил Тимтома (или это был Томтим?) в седло перед собой, пока Киндри проделывал то же самое с его близнецом, и три лошади сорвались в быструю рысь. Большая часть пищи или выскакивала из рук всадников, или размазывалась по их губам -- неряшливый завтрак, но Киндри решил, что ничего лучшего он ещё никогда прежде не пробовал. Бурчание в животе постепенно утихло, а в измученные конечности потекли свежие силы. Теперь это была гонка. То, что могло случиться с мальчиками, если их поймают, не шло ни в какое сравнение его собственной возможной судьбой, а тем более с тем, что ждало Рандирока, за которым Ранет гонялась несколько десятилетий.