Он слышал, что почтовому всаднику требуется порядка двух часов, чтобы миновать расстояние от замка до замка. Исходя из этих расчётов, он надеялся достигнуть Горы Албан рано следующим утром. Однако он не учёл, какое воздействие окажет столь интенсивная скачка на его неподготовленные мышцы. Всего через час на север от Готрегора, он был вынужден перейти от лёгкого галопа к рыси, которая ранила только лишь ещё сильнее. В отсутствие шпор, чтобы его подгонять, Пятнышко скоро спустился на стабильную медленную рысь. По крайней мере, Речная Дорога пребывала, по большей части, в их полном распоряжении. Только лишь дважды Киндри приходилось сворачивать, спешиваться, и придерживать жеребцу морду, чтобы не позволить ему поприветствовать радостным ржанием проезжающего гонца, несущего сообщение, о смысле которого он боялся гадать. Забираться обратно в седло с каждым разом становилось всё тяжелее.
Ближе к рассвету, они протащились мимо замка Бренданов, Фалькирра. Пятнышко попытался завернуть к местной почтовой станции, которая только-только начинала пробуждаться, но Киндри подхлестнул его обратно ободранным ивовым прутиком. В результате их продвижение стало медлительным и недовольным. Киндри начало постепенно приходить на ум, что, возможно, почтовые всадники выдавали столь хорошее время ввиду частной смены верховых лошадей, но он едва ли мог показаться конюхам Брендана без угрозы столкнуться с потоком вопросов и, вполне возможно, задержания.
К северу от Фалькирра, он съёхал с дороги в рощу деревьев, спешился, и стреножил Пятнышко. Не подумав о том, что поездка может занять столько времени, он не озаботился захватить хоть какой-то еды. Теперь, несмотря на бурчащий желудок, он закатался в свой плащ и заснул, пока его раздражённый и недовольный верховой жеребец щипал травку неподалёку. В своих снах, он трудился в Лунном Саду, подпирая и подвязывая побитые стебли, а мышцы ног, измученные долгой поездкой, пульсировали от боли на каждом шагу. Пегий тоже там был, слонялся поблизости. Были видны только лишь белые пятнышки у него на боках, черная шкура растворялась в тени высокой травы.
Пробудившись в преддверье сумерек, Киндри внезапно осознал, что потерял из виду Серебряную. Он слышал, как Джейм говорила об опасностях оставления дороги, но никогда не понимал полностью, что она имеет в виду. В конце концов, долина Заречья была стиснута скобками горных хребтов. Вниз - это вниз. Находясь на восточном берегу, повернитесь к заходящему солнцу и, раньше или позже, вы определите своё положение по сбегающему потоку или вернётесь на проторенный путь.
Однако, подобно многим другим до него, он не учёл вечернюю дымку низких, дрейфующих облаков. Земля поднималась и снова опускалась. Деревья склонялись то в одну сторону, то в другую. Ручьи журчали и бурчали, но всё время где-то вне поля зрения. Возможно, шагай он своими собственными ногами, то сумел бы сказать по натяжению своих всё ещё болящих мускулов, в каком направлении движется, но сидя на лошади, он лишился даже такого преимущества. Однако Пятнышко, похоже, знал дорогу, так что Киндри ослабил поводья, чем жеребец немедленно начал злоупотреблять, стараясь выхватывать куски зелени из каждого кустика, что он миновал.
Они начали проезжать пни от деревьев. Здесь был вовсе не лес, только лишь гниющие остатки оного, с отдельными пятнами из кустов и валунов.
Дымку наконец растопил алый закат слева, из которого он заключил, что они всё ещё путешествуют на север. Вскоре после того, сквозь глубокий провал в облаках, он увидел внизу Речную Дорогу, и почтовую станцию, и огни крепости через реку, возникающие один за другим.
Возможно ли, чтобы это была . . . о, да: Теневая Скала. Каким-то образом они проделали добрых двадцать миль за не полных три четверти часа, двигаясь неспешной иноходью. Киндри слышал о складках земли, с которыми можно было столкнуться, съехав с дороги, но никогда их не понимал. Однако, если это и вправду замок Даниоров, тогда они выехали из дебрей практически на верхушку Глуши.
Охваченный приступом паники, Киндри попытался развернуть жеребца обратно к горным высотам. Пятнышко сопротивлялся. Внизу находились укрытие и пища, к которым он так стремился, как и заботливые руки, чтобы растереть его перед заслуженным отдыхом. А затем он дико дёрнулся в сторону, когда из-за ближайшего валуна поднялась фигура в чёрной мантии и кинулась на него.
- "Ты не заберёшь нас обратно!" - кричала она.
Киндри врезался в землю прежде, чем успел осознать, что его сбросили в воздух. Его первым инстинктом, после того, как он сумел перевести дыхание, было оценить повреждения. Никаких сломанных рёбер. Ни отбитых органов. Хорошо. Не то, чтобы он не сумел исцелить подобное, но на это бы потребовалось какое-то время.
Он услышал, как Пятнышко мчится вниз по холму.
А затем кто-то приземлился ему на грудь и пара рук заскребла у него по горлу.
- ". . . ты не . . . ты не . . ." - пыхтел ему прямо в лицо трясущийся, вонючий голос.
Это было гораздо более серьёзным, и, возможно, очень скоро фатальным.
Однако, прежде чем он успел толком осознать угрозу, небольшой вес скинули прочь. Он, хватая ртом воздух, приподнялся на локте, и увидел фигуру в пятнистом кожаном охотничьем костюме зелёного цвета, сцепившуюся с нападающим в чёрном.
- "Не надо!" - прокаркал Киндри.
Человек в зеленом поднялся с земли подобно откатившейся назад волне и отступил в сторону.
Киндри с трудом наклонился к своему недавнему противнику. Когда он поднял мужчину, его кости ощущались такими же лёгким, как птичьи, свободно смещаясь под обвисшей плотью. Руки целителя бережно обхватили череп, обтянутый в кожу, что морщилась подобно старой бумаге. Подушечки пальцев ощутили шрамы клейма на затылке мужчины, плавные линии символа раторна.
- "Я тебя знаю," - сказал он, даже сам понимая, насколько глупо это звучит.
- "А я знаю вас, лорд."
Мужчина со вздохом расслабился, а затем разразился полусмехом-полустоном. - "Позаботьтесь о них. Больше у них никого нет." - Вздох перешёл в хруст. Плоть осыпалась с костей, а кости обращались в прах.