Две армии ожесточенно сражались почти шесть часов, и бретонцы уже не выдерживали. Усталость и ужас перед врагами, восставшими из мертвых, брали свое, и решимость даже самых стойких воинов начала ломаться.
Затрубили трубы, и десятки клиньев рыцарей, собравшихся со всей Бретонии, снова врезались в ряды врага. Впереди скакали молодые странствующие рыцари, все еще жаждавшие славы и отчаянно желавшие проявить себя. Они прорубались сквозь ряды живых мертвецов, сражая сотни врагов копьями и мечами, и еще бесчисленное множество ходячих трупов было затоптано копытами их могучих боевых коней.
Рыцари погоняли своих скакунов, стремясь сохранить наступательный порыв атаки. Остановиться и увязнуть в бою означало смерть; тогда храбрые рыцари будут быстро окружены и задавлены бесчисленными толпами врагов. Один за другим рыцарские клинья теряли скорость, увязая в гуще живых мертвецов, сдавливаемые огромной численностью врага. Рыцари отчаянно отбивались, раскалывая черепа и отрубая тянущиеся гнилые руки, но одного за другим их стаскивали с седел. Их кони вопили в страхе, падая в грязь и исчезая под валом тел нежити, жаждавшей вкусить живой плоти.
Над сражавшимися армиями сквозь ливень и тучи стрел носились огромные стаи летучих мышей. Они бросались на людей и коней, вцеплялись в плоть, не защищенную доспехами, пили кровь, кусали и драли когтями. Некоторые из этих тварей были такими громадными, что могли повалить на землю боевого коня в доспехах, прежде чем выпить из жертвы всю кровь.
Посреди боя герцог Меровех из Музильона, и его сенешали, его рыцари-вампиры, прорубали в рядах бретонцев кровавую просеку, сражая каждого, кто оказывался перед ними. Сидевшие на огромных черных конях с глазами, пылающими, словно угли, они выбивали рыцарей из седел, рубя лучших воинов Бретонии с презрительной легкостью. Новые рыцари вставали перед ними, пытаясь остановить их неудержимый натиск, но все они становились жертвами убийственной ярости чемпионов Меровеха.
Эти рыцари-вампиры были быстрее и сильнее любого смертного, они сражались с бешеной свирепостью. В их красных глазах с расширенными зрачками пылала жажда крови. Они наносили удары с такой силой, что щиты раскалывались под их мечами и топорами. Их копья пробивали латы, вышибая рыцарей из седла и сбрасывая их на землю как детей.
Меровех сражался, словно демон, оскалив острые клыки. Его белое как снег лицо забрызгала кровь, когда он одним ударом срубил голову рыцаря, и помчался дальше, направив своего чудовищного коня в тяжелой броне к огромным воротам Курони. Он рубил направо и налево, убивая с каждым ударом.
Центр бретонского боевого порядка прогнулся, угрожая рассыпаться в любой момент. Резервные отряды рыцарей выехали вперед, чтобы удержать оборону, но бретонский строй продолжал прогибаться.
С небес упала огромная тень – король Луэн Леонкёр ворвался в гущу битвы.
Сидевший верхом на свирепом гиппогрифе, король приземлился среди рыцарей-вампиров, отбросив нескольких из них силой удара и остановив их атаку. Один из мертвенно-бледных рыцарей Меровеха был пронзен ударом сияющего копья короля, а еще два вампира были разорваны на куски его гиппогрифом. Их кровь окрасила шестидюймовые когти зверя и стекала с его изогнутого клюва. Издав оглушительный рев, гиппогриф взрыл когтями землю. Король отбросил копье и выхватил свой древний меч, его клинок сиял подобно солнцу.
Десяток рыцарей на яростно фыркающих королевских пегасах спустились с небес вслед за королем, удары их копий и копыт их скакунов выбивали врагов из седел. Один из рыцарей развернул королевское знамя, и в рядах бретонцев послышались радостные крики, когда они узрели великолепный герб их короля.
Леонкёр сразил первого из темных рыцарей, бросившихся на него, приняв удар на свой священный Львиный щит и всадив клинок в грудь вампира. Король уклонился в седле, избегая выпада другого врага, и молниеносным ответным выпадом поразил вампира в лицо.
Рванувшись вперед, королевский гиппогриф повалил на землю другого рыцаря-вампира, пригвоздив его своими когтями, глубоко вонзившимися в доспехи, и клювом вырвал горло вампира, разбрызгивая кровь и почти обезглавив врага.
Ловко повернув меч, король отбил зазубренный клинок, направленный в его сердце. Вампир оскалил клыки, его глаза превратились в сверкающие точки. Зашипев, он отшатнулся от ослепительного сияния королевского меча, лицо вампира стало покрываться волдырями, словно от солнечного света. Клинок Леонкёра рассек голову вампира, разрубив шлем и череп. Выдернув оружие из трупа, король повел яростным взором в поисках следующего врага.
Копье вонзилось в грудь королевского гиппогрифа, удар был нанесен с такой силой, что пробил броню и мышцы, вонзившись глубоко в тело могучего зверя, и поразил его сердце.
Каждый воин на стенах Курони видел, как гиппогриф короля с последним пронзительным криком рухнул в грязь. Дождь продолжал лить, сверкали молнии, освещая страшный силуэт Меровеха, возвышавшегося над упавшим королем, сидя в седле своего ужасного коня. Леонкёра придавило тяжестью убитого гиппогрифа, и он не мог подняться. С яростью глядя на лорда вампиров, король прошептал проклятье. Герцог-вампир улыбнулся, обнажив длинные клыки. Спрыгнув с седла своего дьявольского скакуна, Меровех подошел к королю и занес огромный зазубренный меч, готовясь нанести смертельный удар.
- Король! Король! – закричал королевский знаменосец, и бретонские рыцари бросились вперед, чтобы защитить своего сюзерена. Они столкнулись с яростью Меровеха и его воинов, и разыгралась отчаянная схватка. Десятки верных рыцарей бросались на врага, вставая между королем и смертоносными вампирами, дорого продавая свои жизни. Меровех смеялся, убивая, и ужасное эхо его смеха разносилось над полем битвы.
Исход боя балансировал на острие ножа. Меровех рубил рыцарей, встававших между ним и королем. Он всадил свой огромный меч в шею знаменосца, клинок разрубил броню, плоть и кости, и королевское знамя рухнуло.
Рыцари и ратники на поле боя увидели, как великолепный штандарт пал, и это подорвало их решимость сражаться.
Паника начиналась понемногу, сначала один ратник повернулся, чтобы бежать от ужасной орды живых мертвецов, но вскоре бегство превратилось в неуправляемый поток. Паника была заразна, и вот уже тысячи солдат-простолюдинов бежали к воротам Курони, давя друг друга в попытках спастись и не обращая внимания на окрики рыцарей и йоменов. Бегство стало неостановимым, и с каждой секундой число бегущих увеличивалось. Поток людей вслепую хлынул назад, и орды нежити прорвали бретонский строй.
- Король жив! – закричал темноволосый рыцарь, подняв королевское знамя с земли, но его услышали лишь те, кто находился поблизости. Его голос был заглушен хором панических криков, и весть о гибели короля продолжала распространяться.
Трубы затрубили отступление, и бретонская армия стала покидать равнину. Эхо разносило над полем боя зловещий смех Меровеха.