Утро началось с блеянья овец. Подскочив, Бласко не сразу понял, где он и что происходит. Потом сообразил, что он в гостях у бабушки, и что здесь блеянье овец по утрам – обычное дело. Накинул халат и вышел на крышу пристройки. Совсем недалеко от усадьбы, в каких-то трехстах футах, проходила грунтовая дорога, по которой тек блеющий поток пестрых и белых овец. Пастухов не было видно, только взлаивали овчарки, рявкая то на одну, то на другую овцу, пытавшуюся свернуть с дороги. Овчарки, большие и лохматые, носились туда-сюда, и отлично справлялись со своей работой. Бласко попытался было посчитать приблизительно количество овец, но быстро бросил это гиблое дело.
На крышу пристройки вышла и Жиенна, потянулась:
– Утро доброе… ого, сколько овец. И все, небось, бабушкины…
– Наверняка. Ты на собак посмотри, какие ловкие. Ничуть не хуже сальмийских, а?
– Ага. Слушай… А ведь эти собаки и на выгонах овец стерегут, как и у нас в Сальме. Пастушья работа тут – занятие для самых ленивых, почти всё собаки делают. В том числе и от волков охраняют. Но при том мы с тобой вчера совсем недалеко от дороги нашли странным образом убитую овцу. Смекаешь, что это может значить?
Жиенна принялась делать упражнения, разминая мышцы и суставы. Бласко последовал ее примеру, размышляя над ее словами. И, отжавшись пятьдесят раз на кулаках, сказал:
– Смекаю. Одно из двух: либо собаки эту тварь очень боятся сами, либо не чуют ее вообще.
– Третий вариант забыл – это человек, владеющий какой-то магией, – Жиенна пять раз присела на правой ноге, потом – на левой.
Бласко сел на топчан, зацепился ногами за край парапета пристройки и стал качать пресс:
– Точно надо с алхимиком Роблесом познакомиться. Посмотреть на него поближе. И местных тихонько порасспрашивать.
– Ага, – Жиенна встала на мостик, потом села на шпагат. – Но как-то, согласись, слишком было бы очевидно и странно, если бы алхимик был в этом замешан. Вот ты ж ведь первым делом про него подумал.
– Ну, да. Но всё равно с ним познакомиться надо…
Пока они занимались зарядкой, бабушкины овцы наконец скрылись за гребнем взгорка, блеянье и собачий лай утихли. Во двор усадьбы вышел управляющий и ударил несколько раз деревянной колотушкой в старую, потемневшую и погнутую сковородку, подвешенную у входа со стороны внутреннего двора. Это означало, что трапеза готова и всех ждут к столу.
К завтраку Жиенна и Бласко выходили с некоторой опаской: вчерашний ужин был вполне удобоваримым, но дурная слава салабрийской кухни зародилась не на пустом месте. Но то ли бабушка учитывала их непривычку к местной еде, то ли дурная слава была преувеличена – а никаких ужасов вроде пресловутого бараньего желудка с салом и кровью или там заливного со свиными ушами и пятаками на столе близнецы не увидели. Была тут перловая каша, щедро сдобренная шкварками и жареным луком, к ней подали яичницу-глазунью с мелкими помидорами, запеченными над углями, потом – поджаренный овечий сыр в сухариках, морковно-яблочную запеканку и местный чай, в котором чайные листья были смешаны с чабрецом. За чаем бабушка поинтересовалась, чем внуки собираются заняться сегодня.
– В усадьбе можете делать что хотите, в саду тоже, – сказала она. – Мы с Эрнандо вам ничем мешать не будем, отдыхайте и развлекайтесь. Только, Бласко, учти, что если в село поедете, то там местные парни могут попробовать тебе бока намять.
Бласко поднял бровь:
– С чего вдруг? К здешним девушкам я клинья подбивать не собираюсь.
– А для порядку, – вместо бабушки ответил дядя. – Обычай такой. Если узнают, что вы больше чем на неделю приехали, обязательно на кулачки вызовут, чтоб проверить на крепость и стойкость.
– Ну пусть вызовут, – пожал плечами паладин. – Отхватят хороших люлей. Или… или если я им наваляю – обидятся?
– Наоборот, зауважают, – усмехнулся дядя. – А если Жиенна грубо отошьет пару парней, то и ее могут вызвать на кулачки. Ты, конечно, можешь за нее выйти.
– Сама справлюсь, – Жиенна допила чай. – Заодно посмотрим, насколько крепки местные парни.
– А кстати, – Бласко решил, что момент подходящий для расспросов. – Я тут слышал про такое таскание барашка… Скажите, а там обязательно, чтоб барашек был живой? Я имею в виду… если я, скажем, до него первый доскачу, и пришибу тихонько магией, и потом буду уже мертвого таскать – это не засчитают за провал?