Барон, замерев, внимательно смотрел, запоминая увиденное до мелочей: в дальнейшем пригодится. Капля за каплей — и в какой-то момент Хозяйке леса отчего-то стало неловко, словно неправильно поступала. Очередную картинку она собственноручно разрушила, заставив волховского генерала недовольно рыкнуть:
— Подожди, я еще не все посмотрел!
Тина вздрогнула, начиная отстраняться, но Назар еще крепче сомкнул вокруг нее руки.
— Я хранительница здешних земель и не могу...
— Прости, я понял, просто армейскую суть не вытравить.
В его темных глазах не было фальши, лишь искренность и нечаянно замеченный легкий страх: неужели он испугался, что она обидится и уйдет? В груди у Тины словно пузырьки воздушные разлетелись — все сомнения исчезли.
— Будешь в одежде плавать? — вкрадчиво, хрипло поинтересовался Назар. — Или попробуешь как русалка?
Тина засмеялась, а волховец чуть ли не жмурился от удовольствия, слушая ее смех, звучавший перезвоном хрустальных колокольчиков. Затем, пристально глядя ей в глаза, взялся за подол сарафана и снял его. Девушка не противилась, закусив нижнюю губу, смотрела ему в лицо, наблюдая за сменой эмоций. Волновалась, что не понравится мужчине, вдруг в ней что-то не так, не то. За сарафаном последовала и мокрая рубашка. Одежду Назар резким сильным броском отправил на берег. А сам осторожно, чтобы не спугнуть прекрасную обнаженную женщину, положил ладони ей на талию, поглаживая нежную кожу пальцами. Медленно провел руками вверх, к высокой упругой груди, соблазнительно видневшейся над водой.
Тина, опустив голову, с удивлением и восторгом смотрела, как мужские ладони обхватили полные полушария, потерли розовые вершинки, заставив ее охнуть от удовольствия. Подивилась контрасту ее светлой кожи и шершавых, смуглых, с выпуклыми венками огрубевших рук Назара, которые начали оглаживать и мять ее грудь. Она вцепилась в его предплечья — ноги почему-то ослабли от небывалого томления и жара внизу живота — затем потрясенно, неуверенно посмотрев ему в глаза, выдохнула:
— Назар... — и в следующий миг оказалась у него в руках, прижимаясь к крепкой груди, обвивая ногами его за бедра.
Воин, поддерживая под ягодицы свой бесценный трофей, поспешил из воды. Его распирало от желания, он чувствовал, как мокрая ткань трется о возбужденную плоть, причиняя дополнительные мучения. На берегу он замер, потому что Тина неожиданно погладила его горбатую спину. Сперва решил, что она с отвращением оттолкнет, как бывало не раз, стоило ему раздеться перед случайной любовницей, но лесная красавица продолжала знакомиться с его телом, кажется, не замечая уродства, дальше и вовсе — лизнула местечко между шеей и ключицей, словно пробуя на вкус. И хотя волховец не знал, вдруг дочь Нептуна питается человечиной, подобно некоторой нечисти, ему уже было все равно. Ради своей зазнобы он готов самолично себя посолить и поперчить, чтобы ей вкуснее было.
Назар опустил драгоценную ношу на траву, содрал с себя белье и замер, заметив нескрываемое любопытство в глазах Тины, восторженно невинно откликавшейся на его ласки, чем лишь добавляла счастья мужчине. На берегу озера, в окружении гор и под лазурным небом два одиночества наконец обрели друг друга. Нежные ласки, хриплые стоны и ветер-проказник, касавшийся обнаженных тел…
Обхватив ладонями лицо Тины, Назар смотрел ей в глаза, врываясь в ее лоно, упиваясь ощущениями и наслаждаясь ее горячим откликом. Они подошли друг другу идеально, соединились как две половинки одного целого. И даже достигнув вершин удовольствия, не могли разорвать объятий и взглядов, слушая биение двух сердец в унисон.
Закат сначала позолотил небосвод и горные вершины, затем раскрасил их во все оттенки красного цвета, а счастливые влюбленные, словно ложка в ложке лежали на траве. Мужчина крепко обнимал свое сокровище, а женщина, казавшаяся хрупкой у него в объятиях, целовала его ладонь, держа ее обеими руками.
В сумерках Назар, потершись носом о золотистую макушку Тины, тяжело вздохнув, пошевелив прядки волос, с болью в сердце пробормотал:
— Мне надо возвращаться, родная.
— Уже? — испугалась женщина, сжав его запястье.
Ее откровенное нежелание расставаться добавило воину боли и в тоже время согрело сердце.
— Да, — уверенно ответил он, потом, с неохотой отстраняясь, добавил твердо: — Я вернусь... когда смогу.
Назар оглянулся только раз, перед тем как кусты скрыли его от печальных глаз, умолявших остаться. Непоседа-ветер донес ему тихое обещание:
— Я буду ждать... Всегда…
Глава 8