— Не боишься? — спросил я.
— В смысле?.. Аa. Не. Я с ментами дружу.
— А с бандитами?
— Полная любовь и согласие. Вообще ты отстал, — добавил он, — мыслишь боевиками девяностых. Бандитов давно нет, сейчас все по-другому.
— Это как?
— Ровно.
Ваня здорово поправился и стал похож на экономиста Гайдара.
— Раз чуть в харизму не дали на улице, — шутил он, — паспортом отмахался.
Когда мы остались вдвоем, я сказал:
— Ну что, поедем? Гостевую визу сделаю. А дальше можно продлять, есть варианты.
— Да нет, — махнул рукой Ваня, — ну что я там буду делать?
— То же, что и здесь.
— Да? А бизнес, магазины… Их куда?
Он встал. Закурил у окна, посмотрел вниз. На «Ауди», догадался я и сказал безо всякой надежды:
— Здесь продал, там купил.
— Э-э, блин, продал-купил! Сколько раз тебе говорил… А ты все не понимаешь. Считаешь, что это легко. Это очень нелегко… Они меня во как задолбали, эти магазины! Ладно, хоть у тебя там более-менее срослось. Когда тебя вспоминаем, каждый раз думаю: молодчище. Хоть кто-то из наших смог… Все, проехали. Подставляй стеклотару!
Педагог. Жена. Студентка. Врач…
Профессор филологии Антон Николаевич. Зарплата до восьмидесяти тысяч, плюс северные надбавки. В последнее время — меньше. Полную ставку уже не тянет: давление, возраст… Много лет бросает курить и сладкое. Еще давнее начинает бегать по утрам. Эрудит, симпатяга, плюшевый мишка в очках. Любимец студенток и кафедральных дам.
— Антон Николаевич! Вы здесь?
Мельком постучали. Показалась голова замдеканши.
— Пойдемте, ну где вы?! Все готово, ждем!
— Иду, иду.
Филолог затушил сигарету. Глянул виновато на пустые стеллажи, заклеенные коробки. Почти чужой кабинет. В деканате накрыли стол. Речи начальства звучали с обыденной фальшью. Будто на поминках, — думалось. Затем слово дали ему. Он поднял бокал.