Раздался стук в дверцу кареты и веселый мужской голос произнес:
- Себастин, ты решил всю ночь там провести? И почему подъехал не к парадным воротам?
Альвина спустила ноги на пол и стала на ощупь лихорадочно поправлять волосы и платье. Себастин иронично хмыкнул, глядя на это, и открыл дверь, в карете стало немного светлее. Наклонившись в распахнутую наполовину дверь, он, загораживая собой проем, так же весело ответил:
- Ну что ты, Орест, твой повар слишком хорошо готовит, чтобы мне тут проводить ночь.
- Ну, так выходи, друг мой, и насладись прекрасным ужином в гостеприимном доме. Конкордия уже ждет тебя с нетерпением.
Бросив предупреждающий взгляд на Альвину, Себастин вышел из кареты, немного прикрыв дверцу. Недоуменная Альвина осталась внутри темной кареты и уже собиралась с негодованием напомнить о себе, но услышав слова Себастина, передумала.
- Извини, друг, но я не один. Со мной жена и она измучена дорогой, полагаю, что ей бы хотелось вначале привести себя в порядок, отдохнуть и только потом предстать пред тобой и твоей очаровательной женой. Поэтому разреши я сам провожу ее в дом. Надеюсь, что мои комнаты, как я просил, готовы?
- Жена?! - услышала Альвина потрясенный голос неизвестного ей мужчины. - И когда же ты успел жениться?
- Орест, все потом, а пока разреши нам пройти в дом без свидетелей.
- Да, конечно, я пойду, предупрежу Конкордию и отправлю слугу отнести ваши вещи в дом и служанку пошлю в гостевые покои для твоей жены.
Альвина услышала удаляющиеся шаги, а Себастин распахнул дверь и протянул руку. С помощью мужчины девушка выбралась из кареты. Себастин накинул на плечи Альвины плащ, достав его с сиденья, шляпку он протянул девушке, но Альвина, взяв ее, не стала надевать. Обняв девушку за плечи, мужчина молча повел ее в дом. Карета стояла у калитки ограды, по всей видимости, расположенной на заднем дворе дома, дорожка, по которой они шли, слабо освещалась редкими фонарями. Но Себастин шел уверенно и Альвина не стала выворачиваться из крепких рук, тем более, что вечерний стылый воздух пробирался под теплый плащ и вызывал озноб, а от Себастина шел согревающий жар и она, не сознавая того, прижималась к боку мужчины.
Следую в обнимку с Себастином к дому, приноравливаясь к его неровной походке, Альвина вспомнила, что он спрашивал у графа о своих покоях. Себастин туда ее ведет? А как же его слова о раздельных комнатах? Или, узнав о том, что она не невинна, решил не церемониться? И что делать ей в таком случае? Спать с Себастином в незнакомом доме на чужой кровати у нее нет желания, хватило когда-то и скамейки в беседке сада. А сопротивляться мужу и кричать она имеет право? Или опять, потому что они в чужом доме, стоит ли выносить на всеобщее обозрение их отношения? Да что это она, сошла с ума что ли? Себастин не насильник!
Проведя Альвину в дом через черный ход, Себастин довел ее до покоев, где уже ждала служанка.
- Я скоро вернусь, а ты пока приведи себя в порядок, - сказал холодно Себастин и вышел за дверь.
Служанка удивленно оглядела Альвину, когда та сбросила плащ.
Альвину разозлил этот недоуменный взгляд какой-то служанки! И на себя тоже разозлилась - с чего она должна смущаться своего вида перед этой неотесанной служанкой!
- Что уставилась? - раздраженно произнесла Альвина. - Приготовь для меня ванну. Шевелись!
Служанка кинулась исполнять поручение, а Альвина прошлась по комнатам. Покои состояли из спальни, небольшой гостиной и крошечного кабинета. Мебель стояла добротная, крепкая, по стилю - явно мужская.
Пока она осматривалась, два лакея принесли ведра с парящей в них горячей водой, Альвина фыркнула - еще восемь лет назад в их доме вода нагревалась в титане, стоящем в ванной комнате и с помощью встроенного артефакта. Впрочем, она слышала, что такие артефакты были большой редкостью и стоили очень дорого, так как слишком затратные по изготовлению и поддержанию в рабочем состоянии. Но ведь те, кто не мог купить такие артефакты, ставили в ванных титаны для воды, нагревающиеся дровами, и не нужно было таскать по лестницам ведра с горячей водой.
Ванна набралась и служанка пригласила Альвину, пока вода не остыла. Мыться в присутствии служанки Альвина не захотела, за эти годы она научилась обслуживать себя сама, да и ей не хотелось раздеваться перед служанкой. Поймав себя на мысли, что ей стыдно за свои чулки, сорочку и панталоны, она удивилась - с каких это пор ее волнует мнение служанок? Тем более, что ее белье пусть и не шелковое с кружевами, но чистое и добротное.
Опустившись в горячую воду, Альвина решила просто ополоснуться и не использовать для мытья мыло и средство для волос - они благоухали мужским запахом, так пах Себастин, это были его любимые, почти забытые ею, ароматы, пьянящие когда-то. Ей опять подумалось, что спальня в этих покоях одна, и кровать не такая уж широкая, а в гостиной стоит только небольшая кушетка, на ней даже она не поместится. Мысль, что Себастин потребует исполнения супружеских обязанностей этой же ночью, почему то сладко взволновала Альвину, может, тому виной было пахнущие Себастином мыло (или наоборот, Себастин пах этим мылом?), но и в то же время испугала. Нет, она все-таки не хотела бы, чтобы это произошло сегодня.
***