Идиоты. Киборги, в отличие от людей, не думали членами. По крайней мере, не так часто. Видимо, его паху требовалось напомнить об этом.
Сосредоточиться на текущем положении дел. Узнать врага, чтобы одержать над ним победу. Забыть о своём происхождении. Рожденный из чрева матери, родителями проданный военным — как утверждают немногочисленные записи, которые он восстановил — он отказался от своей человеческой природы и отрекся от своего прошлого, которое почти не помнил. Он был киборгом, и он был верен только себе и себе подобным. Поэтому, несмотря на то, что женщина казалась безобидной, неважно, что она затронула нервные окончания в его члене и заставила его исходить слюной, он будет сопротивляться её бросающимся в глаза прелестям и раскроет её истинную цель, но сомневался, что это смягчит его мятежный член.
Тем временем женщина достала ватную палочку из своего набора и стояла, уставившись на него с неуверенностью, терзая свою сочную нижнюю губу. Из-за глубокого вздоха её комбинезон натянулся в области груди, и она, наконец, подняла свой взгляд на его лицо. Первый прямой контакт их глаз вызвал странное ощущение в груди, словно его механически усовершенствованное сердце сбилось с ритма. Ошибочная реакция, которую он проанализирует позже. Сейчас ему следует сосредоточиться на смутившемся человеке.
— Полагаю, ты не станешь откровенничать и не позволишь мне взять образец? — спросила она с нотками смирения в голосе.
— У меня есть идея получше. Ты поцелуешь меня, и я отдам тебе всю слюну, которую захочешь.
Джо не мог сказать, почему выпалил это вместо своей запланированной речи, способной её напугать. Его вид никогда не говорил спонтанно, их нейро-компьютерный интерфейс всегда просчитывал каждое слово, после чего озвучивал их вслух. Однако, стоило только открыть рот, сказанное уже было не вернуть, но, как выяснилось, он в полной мере насладился её реакцией на свое предложение. Кожа фигуристой медсестры приобрела очаровательный оттенок розового, и, согласно его визуальным датчикам, температура нижней части её тела резко возросла. Как интересно. Он не был уверен, как это знание поможет ему, но он запомнит его на будущее.
— Я не буду тебя целовать.
— Почему? Я думал, ты пришла за образцом?
— Но не таким! Я не д-д-дура, — нервно пробормотала она, по-прежнему, как ни удивительно, глядя ему в глаза. — Они сказали мне не приближаться к тебе. Сказали, что ты опасен.
Его рот изогнулся в усмешке.
— Я и подумать не мог, что до сих пор ходят слухи о моих сексуальных подвигах. Наверное, я должен быть польщен, что ты считаешь, будто я могу причинить столько вреда языком и губами. Хотя, для полного эффекта, тебе придётся поцеловать меня, но не теми губками, что на твоём личике.
Он говорил непристойности и был вознагражден.
Румянец на её щечках стал ярче.
— Ты знаешь, что я не то имела в виду. Я даже не знала, что ваш вид занимается сексом. Ты намеренно искажаешь мои слова.
— Я бы предпочел исказить другие вещи.
— Свернуть мне шею? Я знаю, что ты калечил тех, кто приходил к тебе. Я не позволю тебе проделать то же самое со мной.
— О, правда, маленький человечек? Ты ведь понимаешь, что, если я захочу причинить тебе боль, ты не сможешь меня остановить.
Угроза, которая не имела под собой привычного неистовства. Но ей не с чем было сравнивать.
У неё перехватило дыхание, пока она глядела на него своими испуганными глазками. На одну не поддающуюся объяснению наносекунду, его синаптические чувства тронула вина, и ему пришлось крепко сжать губы, чтобы не извиниться. Почему его так волновал испуганный вид одного маленького человечка?
— Но ты прикован цепями. Ты не можешь двигаться, — храбро парировала она, попятившись, когда он вытянул голову вперёд, насколько мог.
— Представь, что я киборг Гудини. Ты помнишь этого знаменитого человека-иллюзиониста, не так ли? Как и его, ничто не сможет удерживать меня в плену вечно. Я убегу, малышка, и когда я это сделаю, возможно, я отправлюсь на твои поиски.
— Тогда мне нужно сделать все возможное, чтобы ты не смог убежать.