– Я правильно тебя понял, Видольд? Первое видение исполнилось. Второе… – он чуть помедлил, стрельнув глазами куда-то в сторону, и закончил: – Со вторым тоже все понятно. Следует ли из этого, что и третье исполнится? Все-таки это было видение, а Тардин не раз говорил мне, что они обманчивы. Возможно, шаман видел далекое будущее?
– Возможно, – отозвался Видольд. – Но может быть, и нет.
– Ты прав. Надо быть готовыми и к худшему, – кхан отвернулся и прошелся несколько раз по покоям, прежде чем вновь обратиться к воину: – Я понятия не имею, как узнать, что угрожает Империи и угрожает ли вообще. Одно дело конкретные опасности – на них всегда можно отреагировать конкретными действиями. Совсем другое – туманные пророчества. Никогда прежде я с таким не сталкивался.
– Зато Тардину все эти колдовские штучки знакомы.
– Да, без Тардина не обойтись. Завтра же поговорю с ним, – он снова умолк, смотря куда-то в сторону.
Телохранитель в это время небрежно облокотился о стену, рассеянно изучая пол, а Элимер, придя к не очень хорошей мысли, недобро на него уставился и с подозрением спросил:
– А с чего это айсадка так тебе доверяет? Именно тебя выбрала, чтобы ты сопровождал ее в степи. Тебе открыла пророчество. Тебе, а не мне. Хотя от меня зависит, отпущу я ее в обмен на рассказ или нет.
Видольд нахмурился, покосившись на кхана, но скоро в глазах его разгорелся веселый огонек. Он понимающе усмехнулся, не обращая внимания на помрачневшее лицо правителя:
– Эй, да не волнуйся ты, Кхан, на кой сдалась мне твоя девчонка?! Да и я ей без надобности!
Элимер оторопел, но лишь на миг, а потом рассмеялся:
– Да ты вконец обнаглел! Когда-нибудь договоришься, я отправлю тебя охранять дальние границы.
– Не отправишь, – возразил Видольд, – лучше меня телохранителя не найти. И еще, тебе нужен хоть кто-то, способный говорить правду и не трястись от страха.
– И все-таки, знай меру.
Немного помолчав, он добавил:
– Ты принес мне ценные сведения. Я благодарен тебе, Видольд…
– Хорошо, хорошо, я уже ухожу, – пробормотал воин, направляясь к выходу, но дверях обернулся и, как бы между прочим, выдал:
– Она так ко мне относится, потому что я горец. Я один не напоминаю ей тех двоих, которые ее снасильничали.
У Элимера против воли вырвался вопрос:
– А я? Напоминаю их?
Воин пожал плечами:
– Не знаю. О тебе мы не говорили, – и, не давая времени сказать или спросить что-то еще, произнес: – Да будут благоволить тебе Боги, Великий Кхан.
Отвесив короткий поклон, воин шагнул за дверь.