– А еще боялись, что это проверка, которую серые крысы устроили, а потому не верили нашим посланникам, – откликнулась Лиммена. – Но сейчас у нас появилась одна возможность. Она неверная и шаткая, но это лучше, чем ничего.
Все взгляды устремились на правительницу, и та продолжила.
– Будет проще, если мы узнаем имена недовольных наверняка, а заодно поймем, чего они хотят добиться, свергнув кхана.
– Мы пытались выяснить это и раньше. Что изменилось, Великая? – спросил Ниррас.
– Появился раб из Отерхейна. Раб благородного происхождения, сын одного из советников. Он сказал, что Элимер казнил его отца за участие в мятеже. Возможно, этот невольник укажет нам выживших мятежников.
– Почему ты уверена, что он не солгал? – в глазах Нирраса промелькнуло странное выражение, но Лиммена не обратила внимания.
– Потому что если ложь вскроется – его казнят, и он об этом знает. Да и сам подумай: раб хорошо говорит на илиринском, хотя появился здесь недавно. Значит, получил образование, недоступное простолюдину. И говорит он с отерхейнским акцентом. Кроме того, ведет себя слишком нахально для раба. Он мог соврать лишь в том, что был сыном мятежника. Но зачем? Не вижу причины, ради которой он стал бы рисковать жизнью.
– Но как он попал в Илирин? – Ниррас был почти уверен, что царица говорила об Айне. О ком еще? Удивляло советника другое: любовником Лиммены мальчишка не стал, зато умудрился придумать какую-то историю о своем прошлом и не предупредил об этом его, Нирраса.
– О, это ты его привез! – ответила царица. – Его имя… кажется, Айн. Если только мне не изменяет память.
Царица притворилась, будто с трудом вспомнила имя раба, а Ниррас изобразил, что очень удивился ее сообщению. Неизвестно, заметили бы они притворство друг друга или нет, но неожиданный, резкий вопрос Кхарры отвлек их:
– Откуда нам знать, что его не подослали специально! Либо отерхейнцы, либо кто-то из предателей-илиринцев? Может, он здесь вынюхивает, выслушивает, каким-то образом передает весточки своему кхану? Да может он вообще один из этих серых крыс?
– Если бы ты видел, в каком состоянии я подобрал его в Ишмире, – фыркнул Ниррас, – то у тебя не возникло бы подобных сомнений.
Кхарра с подозрением покосился на Нирраса, недоверчиво хмыкнул, однако промолчал, еще не готовый открыто выразить недоверие главному советнику царицы. Хотя он подозревал – давно уже подозревал, – что Ниррас ведет двойную игру, которая, вероятно, отразится и на нем, Кхарре. Причем отразится не лучшим образом. Но доказательств не было, одна лишь интуиция. Недавно организованная им слежка за этим осторожным человеком пока тоже ничего не дала, но все же Кхарра считал, что подозрения его не беспочвенны. Чем еще объяснить, что Ниррас, в отличие от других советников и глав знатных семейств, допущенных ко двору, не пытается подчинить себе Латтору, не заигрывает с родственниками Маррана? Он либо не понимает, что завладевший наследницей и ее мужем завладеет и троном, либо… видит на троне кого-то другого – не Латтору. Странно, очень странно. А этот раб? С чего бы военачальнику, презирающему роскошь и бесполезных рабов-для-красоты, привозить такого раба из далекого Ишмира? Неужели только для того, чтобы порадовать царицу? Нет-нет, что-то здесь нечисто. Уж не сговорился ли Ниррас с врагами Илирина?
Его мысли прервались ответом царицы:
– Серые крысы вряд ли выбрали бы личину раба – уж очень неверна рабская доля. Скорее проникли бы под видом одного из илиринцев. Не стоит забывать: серых учили их ремеслу с детства, и некоторые из них говорят на нашем языке столь же чисто, как мы.
– И все же… не мешает узнать об этом рабе побольше, – протянул Кхарра.
– Конечно. Скоро мы все выясним, – уронила Лиммена.
– Цветной зериус? – спросил Оннар.
– К сожалению, нет, – царица поморщилась. – Этот раб, как оказалось – один из редких счастливцев, на честность которых зериус почти не влияет, зато вызывает сильное отравление. Я уже пыталась однажды. Хотела проверить, с кем подружился мой… – тут она запнулась и, оборвав собственную фразу, закончила другим: – В общем, у меня не вышло.
– Жаль… – протянул слегка побледневший Ниррас, удрученно покачав головой.
– Да, но ведь можно допросить и обычным способом. Но сначала лучше просто поговорить, ни к чему сразу настраивать его против нас. Займешься этим, Ниррас? Тебе лучше всех знаком Отерхейн. Только учти – раб слишком дерзок. На скотном дворе ему место, а не во дворце, даже видеть его здесь не хочу! Но, к сожалению, он нам нужен. В общем, выясни у него все, что сможешь. Ну, да ты сам знаешь… Если станет упрямиться или врать – сделай то, что нужно.
– Можешь не волноваться, Великая, он все мне выложит.