— Когда? Когда ты с ней познакомился? — поинтересовался Арсений, чтобы хоть как-то отреагировать на слова товарища.
— Давно. Давно и неправда, — вздохнул Дэн. — Вот мы пришли уже. Думаю, тебя ждет масса впечатлений.
— Ты уверен, что она дома?
— Скорее всего.
Был ли в курсе Дэн, что Катерина находилась тогда в Юлиной квартире, или имело место простое совпадение, так и осталось тайной.
У Юли Снегиревой в тот день был выходной. В баре гостиницы «Прибалтийская» вечером публику должна была развлекать жемчужинами отечественной эстрады ее напарница.
Квартира, которую она снимала, располагалась на первом этаже старого дома. Дэн сперва постучал в окно каким-то прихотливым стуком, состоящим из двух ровных длительностей и двух синкоп. Высунулось круглое улыбающееся лицо с большими глазами и полными губами.
Дэн потянулся и чмокнул хозяйку в щеку.
— Со мной приятель. Арсений. Катин однокурсник.
Юля осмотрела их, поняв, что в руках у них ничего нет, чуть презрительно сказала:
— Сходите в магазин. Возьмите вина. Народ жаждет. А вы не догадались.
— Прости. — Дэн смиренно опустил голову. — И не карай. Исправимся.
Когда друзья с полными сумками вошли в квартиру, там уже шумели и курили.
Их прибытие встретили радостными возгласами. Бутылки мгновенно перекочевали на стол.
Катя кивнула Дэну так, будто они знакомы, но ничего особого между ними никогда не было.
На этом застолье Арсения занесло так, как заносит ребенка, катающегося с горки на берегу реки, в опасную близость к заледеневшей глади. С первых минут своеобразный шумный уют застолья, раскрепощенность участников, сладкое вино, Катя, по которой он за это время немного соскучился, хозяйка, душевно перебирающая гитарные струны и поющая приятным голосом песни о любви, Дэн, всем очень трогательно представивший своего друга как удивительного человека, музыканта и романтика, и общая атмосфера необязательности всего происходящего привели Арсения в небывалый восторг. Он даже сподобился на тост строками Пастернака:
За что же пьют? За четырех хозяек.
За их глаза, за встречи в мясоед.
За то, чтобы поэтом стал прозаик
И полубогом сделался поэт.
Больше всех этому удивилась Катя и пересела к нему поближе.
— Я тебя, Храповицкий, прям не узнаю. Ты прям Цицерон. Дэн, что ты с ним сделал? — девушка потрепала Арсения за плечо.