Шаг назад.
Сердитое шипение почти оглушает: фиолетовое пламя ползёт к центру портала, стягивая разрыв. И знакомый мир сжимается до размеров яблока. Искрящийся сгусток материи мечется над землёй. Маленький взрыв — незримая граница схлопывается, оставляя в память о себе лишь нить белого дыма…
Буря накрывает побережье. Ливень усиливается. Плотная пелена иссиня-серых туч затягивает добрую половину неба, оттеняя бурлящие воды океана. Воздух вокруг тяжёлый и липкий.
Шаги в сторону города легки. Пусть песок комкается под ногами, а ураган сбивает дыхание. Пусть мокрая юбка хлопает за спиной, как парус. Против холода и невзгод есть хорошее средство: волшебный эликсир, что кипит в сердце. Даже когда тебе нет места ни в том мире, ни в этом.
А вдалеке, над сломленными шпилями небоскрёбов, там, куда ещё не дотянулись тучи, кровоточит свежая рана заката. И прощальные солнечные лучи, преломляясь, рисуют радужную дугу над надломленным кусочком мёртвого города.
Глава 1
Диссоциация Нери 42
1
Не вспоминай о том, что было вчера! О фиолетовых вспышках, сумасшедших иллюзиях и…
Осенний вечер, наполненный тёмно-синей дымкой, заглянул в комнату сквозь стекло, и смутные образы померкли в памяти. Так лучше. Намного лучше.
Усталость выходит на финишную прямую тогда, когда дело почти завершено. И сейчас она не промедлила о себе напомнить. Нери потёр веки, прогоняя дремоту. Строчки на мониторе конспектора раздвоились, напоминая, что сон сегодняшней ночью — слишком большая блажь. А жаль. Ему бы непременно пригрезилось что-то приятное. Гораздо привлекательнее, чем серая реальность, которая изо дня в день маячит перед глазами.
Комната, разделённая пополам ширмой, походила на тюремную камеру… Об уединении здесь можно было только мечтать. Однако ни выбора, ни выхода не было. Два года назад мать, дабы расплатиться с кредитом, вынуждена была продать квартиру в центре, выбрав менее просторную на окраине. Её не смутили ни дурная слава северо-западного спального района, ни постоянный грохот монорельса. Нери, как всегда, ни о чём не спросили, поэтому он промолчал. Чтобы сохранить крупицы материнской любви и понимания, лучше было не открывать свой рот. Вообще.
Глаза искали точки преткновения в череде строчек, но попытки ухватить смысл вновь и вновь заканчивались провалом. Невозможно сосредоточиться на конспекте, когда сон вот-вот тебя одолеет. И когда память то и дело напоминает о вчерашнем дне… А если слышишь чужое напряжённое сопение по ту сторону ширмы — тем более.
Форточка с грохотом захлопнулась, покорившись ветру: осень за окном демонстрировала нелёгкий нрав. Нери потянулся к клавише блокировки. Глаза встретили насыщенно-синий сумрак в застеклённом проёме. Прямо над домом завис задумчивый лик полной луны. Чуть поодаль, почти касаясь крыш, плыл зелёный глаз Фаты. Нери сощурился, поймав гипнотическое сияние спутника, и подпёр подбородок ладонью. Когда он был ребёнком, мать говорила, что отец работает исследователем на Фате. Но доводы были настолько наивны, что годам к шести в голове Нери созрело чёткое осознание двух фактов. Отец — не космонавт. Отец не вернётся.
Хватит лирики, отвлекаться нельзя! Половина одиннадцатого уже. Если дело пойдёт так дальше, завтра его ждёт очень низкий балл. Вот Гандива-то обрадуется! Мировая история допереломного периода — это не физика и не высшая математика, где Нери с его логикой постоянно фартит. Здесь нужна бетонная филейная часть и голая зубрёжка. Гандива так умеет. Нери, привыкший брать головой, а не усидчивостью — нет.
Хорошо бы мама сжалилась и забрала Венену к себе! Можно было бы включить музыку и разбудить разум большой кружкой крепкого кофе. Можно было бы… Только мать не подавала голос уже четвёртый день. Вздумалось же Нери — зелёному мальцу — учить взрослую женскую особь, как расходовать платёжные единицы и покрывать выросшие втрое задолженности по кредитам! Тыла для отступления больше не было. И вариантов тоже. Нери не мог договориться ни с мамой, ни с сестрой, ни с физиологией своего организма.
Оставив конспект, Нери поднялся из-за стола и осторожно заглянул за ширму.
Венена растянулась под столом, задрав ноги. Её взлохмаченные волосы разметались по полу, пустые глаза таращились в потолок. Венена обмотала ногу шерстяным шарфом, и теперь размахивала ею, наблюдая, как белые кисти рисуют в воздухе дуги и окружности.
— Венена, — Нери присел на корточки и погладил сестру по голове, — ты не хочешь спать?
— Очешь спать… — механически повторила сестра. — Очешь спать, спать…
Нери отвернулся. Диалог с сестрой был бесполезен. С рождения Венена не реагировала на окружающий мир, существуя в своей оболочке. Мать полагала, что странности Венены — истинное повреждение в результате тяжёлых родов. Её рвение доказать свою точку зрения было понятно: будь вина случая и реаниматоров обоснована, государство выплачивало бы Венене компенсацию в течение всей жизни. Но не всегда всё идёт так, как хотелось бы.
Отчаяние накрывало Нери: каждая потерянная минута вычиталась из времени драгоценного сна. Он посмотрел сестре в лицо, пытаясь поймать отрешённый взгляд и наладить контакт: