Я киваю. Я не могу спросить про то, что я так отчаянно хочу узнать (в порядке ли Алиса), так что вместо этого произношу:
— Спасибо, что пришёл за мной.
Когда мои глаза ещё раз сталкиваются с его, его глаза загораются, и я не уверен: от ярости или от похоти.
— Я с тобой пока не закончил.
— Пока? — спрашиваю я, нуждаясь подразнить зверя.
— Пока, — изрекает он слово, как приказ.
— А что если я да? — мой член, благословляя моё бедное и обездоленное сердце, пытается дернуться, несмотря на то, что у меня нет достаточного количества крови для того, чтобы заполучить стояк.
— Ты — нет, — просто констатирует он, раздражающее подергивая уголками губ, прежде чем многозначительно посмотреть на не такое уж и сдержанное поднятие простыни в районе мох бёдер.
Я чувствую, как краснеет моё лицо, но не отворачиваюсь.
Этот мужчина вывернул меня наизнанку. Он заставляет меня чувствовать себя живым, и после стольких лет притворства лишь присутствия, он заставляет меня чувствовать себя необходимым, наполненным жизнью… настоящим. Не призраком — оболочкой мужчины с набором движений.
И с этим знанием приходит стыд.
Алисы должно быть достаточно для меня, чтобы чувствовать себя живым. И это так и есть. Она единственная причина, почему я не вставил пистолет себе в рот и не отошел от дел. Но он что-то разбудил во мне. Да, это тёмное, но также в этом есть что-то красивое.
Я чувствую.
Это не просто секс. Я чувствую всё. Как будто он что-то открыл внутри меня, и жизнь прорвалась на свободу восхитительными кричащими яркими красками, тогда как прежде это были лишь оттенки серого.
— Я — нет, — наконец признаю я и чувствую, что он становится всё ближе и ближе.
Испытывая приступ боли от раны в боку, я начинаю двигаться к нему навстречу. Блеск в его глазах предполагает, что он либо атакует, либо трахнет, чтобы выбить из меня остатки жизни.
Это длится до тех пор, пока не раздаются грохочущие шаги вверх по лестнице и Грим врывается в комнату.
Он останавливается, одной ногой переступив порог. Блеск в его глазах граничит с маниакальностью.
— Он очнулся, — произносит он.
— Да, — саркастически произносит Люк. — Джеймс, твой брат, очнулся.
Грим кажется не находит, что ещё сказать, и когда он выходит из ступора и начинает двигаться, я вижу, что он что-то скрывает из поля зрения.
— Хорошо, — произносит он, одаривая нас усмешкой во все зубы, так что шрам на его лице морщится. — У меня есть подарок для Вас, так что будьте благодарны, поскольку я обычно не делюсь своими трофеями.