— Чья она? — спрашивает Плуммер Коннора, когда мужчина с задней части автомобиля медленно отходит со своего поста и начинает приближаться к двум другим мужчинам.
— По цвету кожи, я бы сказал, что она вероятно…
Бах.
Коннор заваливается на землю, конечность из его хватки падает в тот момент, когда его затылок взрывается брызгами крови и мозгового вещества.
Бах. Бах. Бах. Бах.
Ещё четыре выстрела, и только один попадает в лодыжку Джейсона Плуммера, пока он пытается скрыться за передней частью автомобиля, выстрелы застали его в врасплох, его пистолет не способен ответить на выстрел, всё его внимание скорее было нацелено на выживание, чем на непосредственное возмездие.
Третий мужчина поднял своё оружие, его спина прижата к грязному днищу внедорожника, рука вытянута, пистолет направлен в место, где раньше стояли Плуммер и Коннор.
— Выходи, шеф, — зовёт он Плуммера с насмешкой.
— Пошёл на хрен, Ривенс, — выплёвывает назад Плуммер.
С нашего местоположения за деревьями, я могу видеть лейтенанта, продолжающего, волоча ногу, продвигаться сзади автомобиля, его поврежденная нога замедляет его, но он тащит её вне поля зрения, пока предатель, зовущийся Ривенсом, движется от передней к задней части транспортного средства.
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Джеймса, его глаза быстро встречаются с моими, прежде чем он многозначительно смотрит на моё оружие.
«Сообщение доставлено». Он ожидает, что я приду на помощь Джейсону Плуммеру.
— Давай, шеф, — снова зовёт Ривенс. — Я действительно не хочу убивать тебя. Мой босс хорошо платит своим людям, возможно, я бы смог выторговать для тебя сделку.
Улыбка на лице Ривенса указывает на то, что он лжёт, не моргнув глазом. Он не намеревается оставлять никого в живых, кроме себя.
«Я, бл*дь, ненавижу предателей».
Мужчина становится дерзким в своих движениях и отходит в сторону от транспортного средства, чтобы расширить своё поле зрения. Он повёрнут спиной ко мне, ублюдок только что нарисовал мишень на своём затылке. Я просто надеюсь, что доверие Джеймса к его командиру оперативной группы является хорошо обоснованным, поскольку разоблачение нашего местоположения только с одним оружием между нами — глупо, и пока в опасности не оказался один из моих братьев — это не тот риск, на который я могу пойти.
Я жду.
Я позволю ему хладнокровно убить лейтенанта.
Я наблюдаю.
Я запомню каждую черту лица ублюдка, тон его голоса, даже оттенок его волос. И найду его. Но я не сделаю этого, пока не буду уверен в результате — пока я не буду уверен, что преуспею.
Я не трус, я — убийца. Самый успешный, но только потому, что взвешиваю каждую возможность, прежде чем атакую.
Единственное, во что я верю, — я сам. Другие не заслуживают этого.