– Сомкнуться! Сомкнуть ряды! – то и дело кричали офицеры.
Строй сомкнулся, но не двинулся с места. Человеческая волна разбилась об ураган снарядов.
Еще несколько мгновений – и начнется беспорядочное отступление, быть может, бегство.
Генерал Уошоп, командовавший атакой, понял грозившую им опасность.
Это был старый вояка, отважный и добрый. Солдаты шотландской бригады обожали его, а он всех их знал по именам. Вся его военная служба прошла в войсках гайлендеров Гордона. Он, единственный из всех, категорически отказавшись от хаки, носил еще нарядное обмундирование гордонцев.
Когда накануне лорд Митуэн приказал ему предпринять лобовую атаку позиций буров, генерал Уошоп почтительно заметил ему, что подобная задача выше человеческих сил. Но Митуэн заупрямился так же, как Уайт в деле при Ледисмите. Он недооценивал буров, их твердое, как гранит, несокрушимое упорство. Он верил в победу и требовал ее во что бы то ни стало. Уошопу оставалось либо повиноваться, либо отдать свою шпагу.
Отдать шпагу?.. Ни за что!
Но повиноваться – значило идти на смерть. Хорошо!
Пусть будет так. Он сумеет достойно умереть!
Со стоицизмом древнего римлянина Уошоп отдал последние распоряжения, написал жене трогательное прощальное письмо и, как рыцарь без страха и упрека, повел свою бригаду па приступ.
И вот наступил момент, когда начали сбываться его печальные предсказания.
С фронта позиции буров оказались неодолимыми. Но все же – вперед! Еще одно усилие, последнее, чтобы спасти воинскую честь.
Он приподнялся на стременах и, потрясая саблей, зычным голосом крикнул:
– Вперед, солдаты!.. Вперед! За королеву!
Шотландцы, воодушевленные пылким призывом, ринулись на приступ.
Пальба стала ужасной, а старый генерал, спокойный, как на параде, не переставал выкрикивать своим звучным голосом:
– Вперед, храбрецы! За королеву! Вперед!.
Генерал, служивший яркой мишенью для самых метких стрелков бурской армии, казался неуязвимым. Его каска была продырявлена, мундир изодран, люди вокруг него так и падали, а он продолжал оставаться невредимым.
По ходу битвы он очутился в зоне огня Молокососов.
Те стреляли без передышки, опустошая магазины своих маузеров, и все же ни один их выстрел не задел генерала.
Но вот Поль Поттер, с изумительным хладнокровием наводивший на него свой «роёр», спустил курок страшного ружья, грохот которого заглушил сухое щелканье автоматических карабинов. Генерал Уошоп, повторяя трагический жест людей, пораженных в грудь, судорожно схватился за нее рукой, зашатался в седле и, скользнув на круп коня, свалился на землю, убитый наповал.
– А-а... еще один! – радостно воскликнул молодой бур.