Изображались в виде человека, сросшегося с туловищем лошади.
– Ваше имя?
– Жан Грандье, по прозвищу Сорви-голова, капитан разведчиков.
– Так, значит, это вы и есть знаменитый Брейкнек?.
Поздравляю! Вы храбрец!
– Такая похвала, и к тому же из ваших уст, генерал… Я
смущен и горжусь ею!
– Вы так молоды! Право же, любого пленника вашего возраста я тут же отпустил бы на свободу. Любого, да… Но вы слишком опасный противник и слишком много причинили нам неприятностей. Я оставляю вас в качестве военнопленного, но вы будете пользоваться всеми привилегиями, каких заслуживает столь храбрый враг.
Вконец обессилевший и оглушенный, Сорви-голова с великим трудом пробормотал несколько слов благодарности и тут же, страшно побледнев и мягко осев на землю, потерял сознание.
– Отнести этого юношу в госпиталь! – приказал генерал. – Я требую, чтобы о нем хорошо позаботились. Я сам присмотрю за этим. Слышали?. А, вот и вы, майор Колвилл! За жестокую расправу с военнопленным – пятнадцать суток строгого ареста. Сержант, командовавший
«Pigsticking», лишается своего звания и переводится в рядовые уланы. Все уланы взвода назначаются на пятнадцать внеочередных полевых караулов. Вольно!
ГЛАВА 8
В вагоне – На крейсере – На рейде Саймонстауна – Бегство – Пре-
следуемый акулами. – Лестница подземного хода.– Серое платье, белый
передник и судки с провизией. – Оригинальное бегство – Коттедж и ан-
гличанка. – Служанка на все руки.
Капитану Сорви-голова было нанесено много ран, но ни одна из них не оказалась тяжелой. После пятнадцати дней лечения в госпитале почти все они зажили. Приказ спасшего его генерала строго выполнялся, благодаря чему в течение двух недель Жан был предметом особого внимания врачей, что, разумеется, немало способствовало его быстрому выздоровлению. В душе поднявшегося с постели
Жана навсегда осталось чувство бесконечной благодарности к великодушному джентльмену.
Теперь в качестве военнопленного Сорви-голова разделял участь трехсот буров, плененных в начале осады
Ледисмита. Присутствие их в осажденном городе представляло немалую обузу для коменданта города, ибо, несмотря на бдительный надзор, буры то и дело бежали, рискуя жизнью. Для большинства беглецов дело кончалось трагической смертью. Зато те, кому удавалось ускользнуть, доставляли осаждавшим важнейшие военные сведения.
К тому же питание пленных значительно уменьшало запасы пищи гарнизона. И если бы осада, как все предвещало, затянулась, это обстоятельство неизбежно сократило бы продолжительность сопротивления. Поэтому высшее командование распорядилось эвакуировать всех здоровых военнопленных в Наталь50, а затем на Капскую Землю.
В то время кольцо окружения было еще не столь плотным, и поезда могли время от времени пробиваться в