– Да–да. И вот что я хочу, чтобы вы сделали: потребуйте, чтобы именно она вас обслуживала, и придирайтесь ко всему подряд, не только к вещам, но и к самой миссис Эннисмор–Смит. Я бы просил вас вести себя вызывающе, не то чтобы вульгарно, но крайне заносчиво. Унижайте ее, разговаривайте свысока и все время брюзжите. В общем, ведите себя так, как вела бы себя девица известного сорта. Сумеете?
– Это все очень странно…
– Пусть странно, но для меня это вопрос первостепенной важности. Справитесь?
– Думаю, да, – если сочту нужным. А какая у вас будет роль?
– Я – богатый американец, а вы меня подцепили.
– И вы действительно хотите, – спокойно произнесла мисс Барнетт, – чтобы я изобразила уличную женщину?
– Вот именно. Ну? Сможете? Решитесь?
– Тут кроется что–то более серьезное, чем вы мне сказали, несомненно. Будет ли у меня шанс самой решить, так ли уж необходим этот странный спектакль?
– Нет, не будет. Тут я один все решаю. Если бы мог, я обошелся бы без помощников, но – увы. Струсите – найду кого–нибудь другого, но раз уж вы моя личная и доверенная секретарша, я предпочитаю вас. Но имейте в виду: тут и речи нет о принуждении с моей стороны и вашем долге перед работодателем. Решайте. Итак?
– Ничего не понимаю, объяснение ваше неубедительно, но вы придаете этому такое значение, что я согласна помочь вам, по службе.
– Превосходно! – с воодушевлением вскричал Роджер. – Какая жалость, что вы так скромно одеты, но тут уж ничего не поделаешь. Кстати, если вам ничего не понравится в этом магазине, мы отправимся в другой. Это само собой разумеется.
Он откинулся на сиденье и в раздумье скрестил руки на груди. Он и помыслить не мог ни на мгновение, что мисс Барнетт примет его предложение. Воистину самая непредсказуемая из всех непредсказуемых девиц. Ее участие в деле значительно облегчит задачу.
Дело в том, что еще вчера вечером у Роджера зародилась одна мыслишка. Если выходило, что ни один из мужчин, проживавших в «Монмут–мэншинс», не имел моральной либо физической возможности убить мисс Барнетт, значит, надо раскинуть сеть пошире. И что, в конце концов, такого невероятного в самой идее, что преступник – женщина? Вопрос упирается только в физическую силу, необходимую, чтобы удавить человека, но Морсби сам сказал, когда они осматривали тело, что ее много и не требовалось. Женщина нормального телосложения вполне могла проделать это с тщедушной мисс Барнетт – и не хуже мужчины.
Если это принять, где тогда искать кандидата? Естественно, среди обитательниц «Монмут–мэншинс». И какого рода даму следовало искать? Очевидно, даму с характером, способную принимать быстрые решения, даму в отчаянных обстоятельствах, даму, живущую на пределе возможностей. И среди всех дам «Монмут–мэншинс» миссис Эннисмор–Смит, на взгляд Роджера, выделялась характером, силой духа, бедственным положением. Но способна ли она на убийство? Вот в чем загвоздка, и этого–то Роджер, на основании одной встречи, решить не мог. Он не сомневался при этом, что миссис Эннисмор–Смит была женщина с какой–то загадкой. За ее спокойными манерами скрывалось многое, недоступное посторонним. Сегодняшняя задача состояла в том, чтобы заставить миссис Эннисмор–Смит раскрыться, показать, какими запасами гнева, терпения, решительности, самоконтроля, подчинения обстоятельствам или сопротивления им она обладает, и, по мнению Роджера, подготовленный им сценарий обязательна выведет миссис Эннисмор–Смит на чистую воду.
Ход, что и говорить, был не слишком красивый, и гордиться им не приходилось. С другой стороны, ход сулил эффект, и не только по отношению к миссис Эннисмор–Смит. Роджер знал, что ему будет невероятно интересно, помимо всего прочего, понаблюдать, как сыграет свою роль мисс Стелла Барнетт.
Сама мисс Барнетт, по дороге в магазин, поинтересовалась только одним:
– Хотите ли вы, чтобы я говорила на кокни?
– Легкий акцент, пожалуй, не помешает, – важно заметил Роджер.
И по одному тому, как развязно, чуть повиливая бед, рами, вошла она в магазин, было видно, что в мисс Барнетт погибла актриса.
К ним тут же вышла молодая женщина в черном платье с необыкновенно светлыми, платиновыми волосами.
– Чем могу служить, мадам?
– Я–а–а хочу присмотреть себе что–нибудь нарядное для второй половины дня, – объявила мисс Барнетт, старательно изображая благовоспитанность.