– И до каких пор?
– До какого места? – мягко уточнила мисс Барнетт. – Я на середине третьей страницы. Медицинское освидетельствование тела моей тети, – добавила она так, словно речь шла о чужой тете.
– Я буду диктовать, – заявил Роджер.
– Прекрасно, – спокойно согласилась она, снисходительно подразумевая, что должны же писатели иметь свои маленькие прихоти и настроения; тактичная секретарша принимает подобные капризы как нечто естественное. Она уселась за пишущую машинку и вставила чистый лист бумаги.
– «Надо спрашивать маму», – объявил Роджер почти свирепо.
– Прошу прощения?
– «Надо спрашивать маму».
– Боюсь, что я не вполне понимаю.
– Название рассказа. Роджер Шерингэм, «Надо спрашивать маму».
– О, простите.
Шелковистые щечки мисс Барнетт слегка порозовели, обретя чуть более темный тон, отчего могло показаться, что мисс Барнетт действительно смущена. Смягчившись, Роджер продолжил диктовку.
Диктовал он без перерыва до часу дня. «Если ей действительно хочется работать, – думал он, – так, богом клянусь, пусть работает». Но и ему приходилось усилием воли направлять свое воображение по нежеланному руслу, ибо если способность к сосредоточенности – это достоинство, то еще большее достоинство – способность сосредоточиться на теме, не вызывающей ни малейшего интереса. Впрочем, рассказ не задался, и Роджер отдавал себе в этом отчет. Было очевидно, что и для мисс Барнетт это не тайна. Она молчала, но движение ее бровей было достаточно красноречиво.
Ровно в час дня она встала из–за стола, накрыла машинку чехлом и надела шляпку, а Роджер помог ей облачиться в пальто.
– Я вернусь, – сказала она, – ровно в два тридцать.
– Сегодня вы мне больше не понадобитесь, – заявил Роджер со всей доступной ему твердостью. – Я буду занят другими делами и диктовать не смогу.
– Но вы не закончили свой рассказ, – в тоне мисс Барнетт был слышен упрек.
– Ничего. Я закончу его завтра.
– Отлично. В таком случае я продолжу перепечатку ваших заметок по поводу убийства моей тети. – И, вынув из сумочки пудреницу, она принялась пудриться.
– Нет, – сказал Роджер, как завороженный наблюдая за этой процедурой. Вообще–то ему не раз приходилось видеть, как женщины пудрятся, но с мисс Барнетт пуховка как–то не сочеталась. Результат тем не менее вполне мог восхитить.
Она помолчала, подняв на него свои красиво очерченные брови.
– Почему?
– Потому что мне не нужно, чтобы вы их печатали, – упрямо ответил Роджер.