— Да, — все так же по-немецки ответила Валя. — Это позволит провести практику в разговорном языке.
Они расстались настороженно и в то же время чем-то довольные друг другом.
Окончив перевод писем, Валя отнесла их майору Онищенко, который, не глядя, сунул их под бумаги на столе и уже с совершенно обвораживающей улыбкой предложил:
— А не проехаться ли нам к разведчикам?
— Ну… если это нужно…
Майор крикнул в закрытую дверь:
— Сизов, запрягай! — А потом почти вплотную подошел к Вале и положил свою маленькую, белую руку на ее плечо, на новенький, недавно вшитый погон. — Вы любите санные прогулки?
— Не знаю, — ответила Валя и взглянула в майорские глаза тем холодным, спокойным взглядом, который обыкновенно отпугивал даже самых рьяных ухажеров. — Таких прогулок я еще не делала.
Ни взгляд, ни холодный тон — ничто не подействовало на майора. Все та же располагающая улыбка, все те же острые и насмешливые глаза. И руки с Валиного плеча он так и не убрал.
— Мне очень приятно, что первая будет со мной. Кстати, вас зовут… Валя? Вы разрешите мне называть вас так, запросто?
— Если вам это удобно.
— Вполне. Меня наедине зовут Николай. На людях — гвардии майор. Вам это удобно?
Это походило на насмешку — тонкую, умную и злую. Похоже, что майор добивается того же, чего добивался полковник в госпитале. Но этот посмелее и поумнее. Вернее, похитрее. С большой выдержкой.
«Ну, хорошо же… — обозлилась. Валя. — Найдем управу и на тебя».
Она неожиданно резко выпрямилась, поднося руку к ушанке, дернула плечом и, слегка пристукнув каблуками, ответила:
— Так точно, товарищ гвардии майор.
Рука майора соскользнула с погона, но лицо у него не изменилось. Он только весело сказал:
— Вот и отлично. Познакомились.
«Ну и выдержка, — с явным уважением подумала Валя, а потом уже с тревогой спросила себя: — Чего он, интересно, добивается?»
Они ехали по хорошо накатанной, уже по-весеннему зажелтевшей дороге и болтали о московских театрах. Майор знал десятки актеров и их коронные роли, разбирался в тонкостях режиссуры. Валя больше вспоминала оперетту.
На полпути до расположения роты разведки Онищенко, воспользовавшись ухабами, подвинулся поближе и обнял Валю за талию. Она насторожилась. Майор замотал вожжи на кованый крючок на облучке и взял Валину руку. Валя решила: сейчас полезет целоваться и нащупала ногой упор в бортике саней. Онищенко чуть наклонился и заглянул в глаза. Валя не отвела взгляда, но невольно поджала губы. В майорских глазах пробежала смешливая искорка и сейчас же погасла: неподалеку грохнул снаряд, лошадь всхрапнула и шарахнулась. Онищенко перехватил вожжи, натянул их и неожиданно сердито крикнул:
— Отъелась, лентяйка!