Ротный вылез из-под танка, одёрнул гимнастерку, демонстративно вложил пистолет в кобуру, и пошёл им на встречу. Мы возле танка стоим, смотрим. Один такой крепыш усатый подходит к нашему капитану, руку к фуражке прикладывает : " Сотник Ярош, Украинская Повстанческая Армия." Ротный наш тоже откозырял в ответ, мол командир роты такой-то танковой бригады. А потом и говорит , что спасибо мол вам хлопцы , от смерти вы нас спасли. Не рубани вы немца - всё хана б нам, только, что-то я не пойму какая, мол , Повстанческая Армия. А тот из леса усмехнулся себе в усы, да и говорит, что борются они за независимость Украины без немцев и Советов.
Я смотрю , что партизаны эти нас фактически на мушке держат, думаю , что и ротный это заметил. Потому что , оглянулся он на нас и говорит этому сотнику Ярошу, что нельзя ли нам платформу их почитать, а то как то не совсем понятно что к чему. Я то сразу понял кто они . Нам как раз перед наступлением о бандерoвцах замполит все уши прожужжал.
А потом присмотрелся ротный к сотнику получше и вдруг спрашивает " Петро ты это чертяка или не ты?" Тут бандеровец как-то странно вздрогнул, и начали они обниматься. Оказывается три года назад, когда наши в 1941 здесь отступали, сотник этот вместе с нашим капитаном, вместе немца бил. Вот оно как вышло, понимаешь, вместе кровь проливали вначале, а тут как бы по разные стороны оказались. Хорошо ещё сразу друг друга не перестреляли.
Тут капитан и говорит, что сейчас наша задача Гитлеру хребет сломать, а там всякое может быть. Война такая идёт, что после этого по -старому не будет, будут перемены и никто не будет отнимать свободу у народа , свободу за которую пролито столько крови . Смотрю, сотник этот рукой махнул, бандеровцы вроде автоматы опустили. Обступили они танк , как дети малые всё им интересно, видно что деревенские хлопцы, не сильно какие машины вблизи видали.
Казбек пробовал стартером дёргать , не заводится , тогда он воздухом провернул и завёл дизель. Хорошая штука этот баллон со сжатым воздухом, когда аккумулятор не тянет можно мотор воздухом пару раз завести. Капитан стоит, с Ярошем о чём-то в стороне беседует. А мы давай повреждения устранять. Каток оторвало напрочь, хорошо ещё пружины подвески не пострадали, а в гусенице аж четыре трака выбило. Пока траки меняли, уцелевший танкодесантник и механик с Колькиной машины собрали тела погибших. Получилось восемь наших пехотинцев, да трое танкистов. У партизан тоже потери были, но они своих сразу увезли. А мы наших за башню сложили и брезентом накрыли. Дождь льёт и по броне на землю кровавые ручейки сбегают.
Смотрю, ребята гусеницу натянули. Попробовал Казбек , вроде на ходу машина , если осторожно, то дотянем до своих. Капитан с сотником на прощание обнялись, сотник из сумки достал несколько бумажек и ротному отдал. Один из бандеровцев снял флягу с пояса и мне бросил, я-то уже в люке сидел. Капитан сел впереди на курсовой пулемёт , развернулись тихонько и потопали обратно к своим. Отъехали мы с километр, тут капитан командует Казбеку "Стоп. Глуши мотор". И нам говорит , чтобы мы, то что с нами случилось, забыли напрочь. Потому что если кто из нас лишнее сболтнёт и это дойдёт до "особистов", то тут штрафротой не отделаемся. За меньшие грехи перед строем расстреливали. Достал ротный бумаги, что от сотника получил и разорвав на мелкие клочки в землю втоптал. И флягу у меня забрал, а там самогон был , да какой душистый, я то, грешным делом, отхлебнул глоточек . А ротный фляжку в кусты закинул и повторил ещё раз, чтоб рты на замке держали. Оно-то понятное дело, никто ведь себе не хотел неприятностей. У нас недавно одного бойца из танкового десанта забрали в "особый отдел", и с концами. А дело то пустяковое было. Немецкую листовку "на курево" подобрал и донёс кто-то. Вот его и забрали, понимаешь. Пришили антисоветскую пропаганду. А за такое приключение как у нас могли, что хочешь пришить. Такие времена раньше были. Даже на войне "органы" нам покоя не давали. Вот оно как.
Через километр, при повороте на очередной просёлок наткнулись на наших артиллеристов, которые , как оказалась, выдвинулись туда с полчаса назад. Их старший лейтенант спросил нас не от шоссе ли мы идём. Узнав что нет, сказал , что недавно возле шоссе бой был. Немцы нашу пехоту , которая на машинах колонной выдвигалась, размолотили. А потом глянул за башню под брезент, только головой покачал.
Уже смеркаться начало, когда мы к мосту обратно вышли. Метров с полсотни до переправы не доехали, как к нам командир саперов Федотов подбегает. Ребята, тут говорит, такое творится... Оказывается Лисицын , понимаешь, в штаб-то поторопился сообщить, что и переправу мы взяли и шоссе оседлали. На орден , видишь , рапортовал сволочь. И как только мы уехали , десяток "студеров" с пехотой подошли и прямиком за нами к шоссе. Вот только мы заплутали , а они прямо проскочили. А там немцы. Хорошо соседи подошли и замкнули-таки кольцо. Но вот из пехотинцев мало кто выжил. Сейчас начальство из стрелкового корпуса вместе с "особистами" на другом берегу реки в селе разбирается , кто виновен. Всё спрашивали о нас.
Ротный хотел было убитых снять, но старшина сказал , что не надо , на другом берегу мол снимете. Там завтра всех погибших похороним. Вообщем только мы через реку переехали, встречают нас полковник пехотный с комендантским взводом. Смотрит , а у нас танк весь побитый, катка нет, сами мы все грязные , лица от порохового дыма чёрные только бинты белеют и сзади за башней ребята наши погибшие лежат. Полковник как потом выяснилось, арестовывать нас собрался. Лисицын-то набрехал , что мы чуть ли не к немцам переметнулись. А получилось всё наоборот. Тут нас всех по одному по хатам развели и до самого утра мурыжили, всё выспрашивали, как дело было.
Вообщем рассказал я о том, как по приказу майора мы село штурмовали в лоб, как сожгли немецкие зенитки нашу роту, как Лисицын два наших танка с неполным боекомплектом и десятком танкодесантников, под пистолетом, на шоссе послал. Всё как было, понимаешь, рассказал, об одном только утаил - о встрече с бандеравцами. "Особистов" больше всего интересовало время, когда нас Лисицын на шоссе отправил. Как я потом узнал, Лисицын, в штаб об успехе доложил, как только мы в село вошли. Вот ведь какая сволочь , ребята погибали, он дырку под орден себе вертел.
Наконец выпустили нас , одного за одним. Ротный тот последний на улицу вышел. Дождь вроде прекратился на время. Стоим мы возле "Рыжего" перекуриваем. Убитых с брони давно сняли, только брезент весь в бурых кровавых пятнах на трансмиссии лежит. Вдруг видим, выходит из хаты полковник, а следом майора Лисицына без ремня, под конвоем выводят. Полковник с "особистами" в броневик сели , а этого конвой за шкуру и в грузовик , в кузов. Сергей спросил у сержанта из конвоя куда, мол, майора-то, а он и говорит , если ваш майор штрафбатом отделается, то пускай считает, что ему сильно повезло.
Мы докурили, и спать пошли, ни кушать, ни умываться уже сил не было, считай, двое суток не спали. А потом на следующий день, зацепили "Рыжего" уцелевшим танком из третьего взвода и поехали на СПАМ, к Михалычу. Там ремонтники, только присвистнули, посмотрев на наш танк. Ну да ничего за три дня, поставили "Рыжего" на 'колёса' и даже двигатель заменили. А ещё через два дня мы с шестью танками, сформированной заново роты, пошли догонять нашу бригаду. Надо сказать, погода опять испортилась, и мы еле ползли по разбитым дорогам.
Вышли мы к городу Сандомиру, нашли штаб бригады. И получили приказ переправиться на левый берег Вислы, на захваченный у немцев плацдарм. Там совсем недавно танкисты нашей танковой армии отбили контратаку "фрицев". При этом сожгли девять "королевских" тигров, а три тигра захватили не повреждёнными. С нашей стороны не потеряли ни одной боевой машины. Ты вот об этом у какого-нибудь "фрица" в евоных мемуарах читал? Читал ты, понимаешь, как немцы драпали, побросав свои хвалёные танки? Нет? То-то и оно, что нет. Они мастера свои победы расписывать, понимаешь , да и приврать тоже не дураки.
Вышли мы к переправе , а там разных повозок, из службы снабжения, скопилось видимо не видимо. И все на левый берег прутся. Регулировщики и слышать ничего не хотят. Пока, говорят, мы их через Вислу не перебросим - ждите. Ротный наш у них спрашивает, сколько можно ждать, понимаешь, у нас приказ. А они ему - сколько нужно столько и будете ждать. Может вечером, может на завтра утром. Час стоим, два стоим. Вдруг останавливается, возле нашей танковой колонны, штабная машина с охраной . Выходит оттуда генерал, понимаешь, и к ротному. Почему стоите, мать-перемать. Ваши танки на плацдарме позарез нужны. А ротный ему отвечает, что вот регулировщики не пропускают, пока повозки не пройдут. Тут генерал аж взбеленился весь. Подозвал старшего регулировщиков - капитана и спрашивает у него. "Ты -говорит,- что капитан , Европу телегами освобождать вздумал?! Немедленно пропустить танки! И впредь боевые подразделения проводить в первую очередь!"
Вообщем через полчаса мы уже были на западном берегу Вислы. Выдвинулись в расположение батальона, и целую ночь закапывали, и маскировали "Рыжего". Только под утро управились, как новый приказ - передать позиции пехоте. Получилось, что вчера прибыли на плацдарм, а сегодня отводят нашу бригаду в резерв.
Отвели нас в леса за Вислу, с полсотни километров севернее от Сандомира, но уже в Польше. Разместили по-батальонно по округе. Здесь же рядом СПАМ Михалыча устроился. Танки и другую технику загнали в лесок под деревья, чтобы с воздуха не было видно. Устроился наш батальон в небольшом польском селе. За первых несколько дней отоспались, отмылись в бане. Поляки, не сказать, чтоб зажиточно жили, но и не голодали, понимаешь. И куры были, и свиньи , кони тоже были , но правда не во всех дворах. Понятное дело, что колхозов там никогда не было. Но вот самогон там гнали отменный . Мы то сразу это дело раскусили. Крестьянину керосин нужен в хозяйстве , а у нас в танках сотни литров газойля плещется. Вот мы и наладили взаимовыгодный обмен. Но тут нам командиры гайки быстро закрутили. Вот ты знаешь на передовой оно с одной стороны полегче было. Да , там мы со смертью в кошки мышки играли, но дурости тыловой поменьше было.
Через пару дней отправили нашу роту к Михалычу на СПАМ, ремонтникам в помощь. У части танков роты ресурс двигателя вышел , у кого-то траки поизносились, вообщем работы хватало. Глядим подъезжает "виллис" явно с каким-то начальством. Вылезает из машины генерал и давай Михалыча без разбега матом крыть. Ах ты такой сякой , мать перемать, из-за тебя наш корпус боевую задачу срывает. Ну мы-то , понятное дело чтобы начальству под горячую руку не попасть , сразу под танк шусь и сидим. Слышим, ругань стоит, жуть. И Михалыч своим баритоном этому генералу отвечает, что он, мать перемать , не знает где это взять - бригада , мол уже две недели как не воюет. Тут слышим генерал ему в ответ, что если через два дня задача не будет выполнена , то будет Михалыч в запасном полку пополнение до конца войны строевой учить. Дверью машины хлопнул и уехал...
Оказывается, что каждое танковое подразделение обязано было сдать 100 тонн металлического лома и это каждый месяц. Ты вот , наверное не слышал об этом , мало кто из фронтовиков об этом рассказывает. А ведь это было. Мы , помню , все стреляные гильзы обязаны были, по-хорошему, на склад боепитания сдавать. Понятное дело, что когда бои , то смотрели на это сквозь пальцы , но все равно часть "безлошадных" экипажей занималась сбором этих самых гильз. Тоже самое - с черным металлом. С этим во время боевых действий много проще было. Танки немецкие уничтоженные сдавали в утиль. Или же, понимаешь, наши боевые машины , которые ремонту не подлежали, их тоже в лом отправляли. А когда в резерве стоишь, откуда 100 тонн взять? Здесь уже стоявшие до нас самоходчики всё собрали. Пошарили мы по боевым машинам , накидали в кучу траков старых, пару негодных дизелей из мастерских приволокли, ну может тонны на две наскребли , а остальные 98 тонн где брать?
Ладно, ротный на часы глянул, время говорит обеденное, пойдем Великанова навестим, а после обеда все экипажи пойдут осколки собирать , дневная норма - 50 килограмм на человека. И смех, и грех, хоть ты гусеницы с танка сними и в лом отдай.
Разобрались мы по экипажно, получили кашу гороховую с мясом, сидим, возле кухни на траве, рубаем. Ротный с Михалычем рядом устроились. Настроение у всех, можно сказать, неважное. Подходит тут наш повар, сержант Наливайко, и спрашивает , с чего это мы такие грустные сидим. Может, говорит , обед , не нравится. Ротный ему в ответ, что каша хороша, да только нас тревожат дела железные. Должны мы , мол, за два дня собрать 100 тонн металлолому, а где его брать один чёрт знает, хоть возьми , да твою , Наливайко, кухню сдай. Тут повар наш, опешил сначала, а потом и сказал, что в реке, там где они берут воду для всяких кухонных надобностей , видел он здоровенную железную трубу. Клянётся , что тонн 10 будет. А Михалыч ему , в ответ, ты говорит что белены объелся , места тут дикие, городов поблизости нет, откуда здесь трубе-то быть. Тут Великанов к нам подошёл, он тоже эту трубу ,видел. Наливайко говорит, что ему все равно на реку за водой ехать, бочка-прицеп пустая почти, так он нам место покажет , а остальное уж нам решать.
Михалыч пригнал тягач-"летучку". Прицепили мы бочку, забрались в кузов : капитан наш , Наливайко с Великановым, я, Серёга с Мишкой и понеслись. Через пару километров свернули с дороги к не широкому притоку Вислы. Вылезли из "летучки" , а Наливайко куда-то в сторону , за кусты тычет. Я присмотрелся, и точно, лежит в реке здоровенная железная труба. "Во - говорю,- товарищ капитан, считай дневную норму по сбору осколков выполнили!" Тут ротный присмотрелся к этой трубе повнимательней и как рявкнет "Твою мать!" Михалыча за рукав дёрг и давай ему на ухо что-то шептать. Тот ему - не может быть, мол. А ротный ему - ещё как может. Калугу ещё зачем-то ещё вспомнил.
Смотрю ротный с Михалычем одёжки долой и голыми в прыг реку . Наливайко тут аж причитать начал, что теперь с полчаса придётся ждать пока вся буза сойдёт, чтобы воды чистой набрать. А этим нипочём ходят штуку эту трогают. Вылезли они, наконец, на берег, смотрю пупырышки по коже от холода у обоих. Время-то, конец августа, да ещё вода в реке проточная не нагревается, и ключи видимо рядом бьют. Ротный тот аж зубами лязгнул от холода.