— Лунного света не поделили. Из-за твоего великолепного упрямства.
Вместо ответа она только поглядела на него из-за плеча. Ей невдомек, что когда она так повернет голову, он всегда невольно любуется ею.
— Мне ужасно хочется, чтобы ты пришла к нам на выпускной вечер.
— Ты же знаешь, что девятиклассниц не пригласят.
— А ты зайцем. Нет, кроме шуток, с тетей Машей.
— И с тобой?
— Получится: волк, заяц и капуста.
— Какой же волк Марья Сергеевна?
— Разве я сказал, что я капуста?
— Ты сказал, что я заяц.
По шоссе из города, обгоняя трамвай, бежала от фонаря к фонарю видавшая виды сельская легковушка.
— Егор Петрович утром спросил меня, кем я хочу быть…
Митя промолчал, потому что не раз сам задавал ей этот вопрос. Она совсем не думает о своем призвании. Отшутиться, конечно, нетрудно. Но отец, видать, с подветренной стороны подобрался: Оля вспомнила — значит, задумалась. Да, она даже открыла учебник, заложенный спичкой на нужной странице. В громыхающем вагоне зубрить тригонометрию? Интересно, долго ли выдержит? И как же изменилась Оля с прошлой осени, когда она поминутно отвлекалась от книги, ленивым голосом задавала вопросы, тонкими пальцами катала по столу карандаш.
— Так ты почтишь наш выпускной вечер?
— Ну что пристал! Хоть бы скорей домой… — И совсем другим, честным голосом: — Нас все будут разглядывать.
— Но я даже не подойду к тебе! Честное слово, не подойду!
— А тогда зачем же я тебе? Странно.
— Затем, что выпускной вечер. Это бывает раз в жизни.
Для выпускного вечера директор мужской школы Катериночкин выпросил Дом инженера.
Такое большое здание трудно убрать по-праздничному. Митя Бородин и Виктор Шафранов переходили из комнаты с красной плюшевой мебелью в комнату с желтой шелковой обивкой и только разводили руками: ни фотографий выпуска не развесишь, ни стенгазеты. Вышли на веранду. За молодым каштаном стояла перед глазами вся плотина гидростанции. Вот настоящий фон для выпускного вечера! Не то что плюшевая мебель и пестрые абажуры, похожие на попугаев! Нельзя такую веранду запирать на ключ — жалко. Как же украсить ее?
Три дня украшал здание коллектив выпускников. Помогали родители. Какой-то инженер-доброхот давал указания.
Как бы ни был хорош коллектив, организаторам всегда найдется работа. Три дня Бородин и Шафранов то просьбами, то приказом подогревали энергию товарищей, усмиряли честолюбие одних, лень других, жажду новых впечатлений третьих, желание уйти из-под опеки четвертых, скептицизм или беззаботность пятых и, как утверждал Гринька Шелия, стадный инстинкт всех остальных.