– Да.
– В самом деле, ты избавишься от забот, тебе станет легче, если я возьму всю ответственность на себя. Слишком тяжкое бремя для женщины – возглавлять семью, принимать все решения. Это кому угодно нелегко. – Он провел тыльной стороной ладони по лбу. – Тяжкое бремя. Я... я по-настоящему устал. Спал мало. Весь день работал, всю ночь напролет думал, думал...
– Приляг здесь, Гарри, и отдохни. – Телма прошла через комнату и начала поправлять подушки на одном из диванов. – Ложись, Гарри.
Повторять не понадобилось. Гарри в изнеможении опустился в подушки.
– Ложись и ты со мной.
– Сейчас не могу. Мне надо в город.
– На похороны? Тебе же не...
– Нет, конечно. Раз ты не хочешь, на похороны не пойду. Здесь приказываешь ты, Гарри.
– Тогда куда же ты?
– По магазинам. Ты вернулся домой, и я должна запастись продуктами. Что ты хочешь на обед?
– Не знаю, – сказал он, закрывая глаза, – я так устал.
– Поджарить цыпленка?
– Не знаю. Поцелуй меня, Телма.
Она бегло коснулась губами его лба. Губы ее были горячие и сухие, как что-то завяленное на солнце или на слабом огне в духовке.
– Отдохни, Гарри. Это так тяжело все время думать и всем распоряжаться, что у тебя поднялась температура.
Гарри с трудом открыл глаза, словно уколотый осколком иронии, прозвучавшей в ее голосе.
– Тебе на это наплевать. Тебе наплевать на все на свете.
– Нет, я о тебе беспокоюсь.
– Нисколько... Послушай, Телма. Я глава семьи. И хочу на обед жареного цыпленка. Слышишь?
– Да.
– Отныне и впредь все решения принимаю я. Понятно?
– Конечно.