Димов не любил чрезмерной заботливости — внимание затрудняло его гораздо больше, чем его отсутствие. Он намылил круглые щеки и усердно стал их скоблить затупившейся бритвой. Бедность в юношеские годы приучила его к экономии, и он никогда не выбрасывал лезвие, которым можно побриться еще раз. Эта в общем–то бессмысленная экономия стала его второй натурой.
— А где подполковник? — спросил он.
— Поливает цветы во дворе.
Когда немного погодя Дойчинов в самом добром расположении духа вошел в кухню, у Димова создалось впечатление, что тот в основном поливал свои ноги.
— Ну, давай завтракать, — сказал Дойчинов. — А потом подумаем о сегодняшнем дне.
Они выпили теплого овечьего молока, а потом вместе пошли в участок. Паргов уже уехал по делам, но другие сотрудники ждали Димова в комнате дежурного. Димов внимательно оглядел их. Один был слишком разодет. Димов, подробно разъясняя им задание на сегодня, заметил, что этот франт не очень внимательно его слушает.
— Тебя, кажется, зовут Пырваном, — внезапно прервал Димов свои объяснения.
— Пырваном, товарищ капитан… Пырван Мишев…
— Послушай, Пырван, а не пойти ли тебе прогуляться, — предложил Димов. — В это время как раз гимназистки идут на занятия.
В комнате раздался громкий хохот — было очевидно, что Димов попал в цель. Пырван все еще сидел и недоуменно смотрел на него.
— Я тебе говорю совершенно серьезно, — на этот раз строже сказал Димов.
— Иди сначала сосредоточься, а потом уж мы поговорим.
Пырван в замешательстве направился к выходу. Окончив разъяснения, Димов взял карту района и принялся внимательно ее рассматривать. Но карта — это только карта. Нужно все увидеть своими глазами. Здесь будет его поле боя, и надо знать все до мельчайших деталей. Немного погодя он пошел к Дойчинову — попросить машину. Подполковник стоял у окна и рассеянно глядел через пыльное стекло.
— Значит, ты выставил Пырвана, — улыбнулся он, садясь за стол.
— А он что, пожаловался? — осторожно спросил Димов.
— Что же ему жаловаться, если он виноват, — Дойчинов улыбнулся. — Просто так мне сказал.
Димов в замешательстве почесал затылок.
— Извините, товарищ подполковник, а вы ему не родственник?
— Какой родственник? — с любопытством посмотрел на него Дойчинов.
— Ну, скажем, дядя.
— Точно, я его дядя, — рассмеялся Дойчинов. — Интересно, как ты об этом догадался?
— Кто же еще будет жаловаться начальнику, когда сам виноват? Естественно, только родственник…