— Я не иду.
Это был первый раз, когда шут показался мне удивленным.
— Почему нет?
— Это бессмысленно. У меня ничего не выйдет. У меня просто нет способностей, и я устал биться головой о стену.
Глаза шута расширились ещё больше.
— Мне казалось, что у тебя все шло хорошо до…
Теперь пришел мой черед удивляться.
— Хорошо? А почему, ты думаешь, он издевался надо мной и бил в качестве награды за успехи? Нет. Я не способен был даже понять, в чем там дело. Все остальные уже обошли меня. Почему я должен возвращаться? Чтобы Гален мог ещё более убедительно доказать, как прав он был?
— Что-то, — осторожно сказал шут, — что-то тут не так. — Он немного подумал. — Прежде я просил тебя прекратить уроки. Ты отказался. Ты помнишь это?
Я попытался вспомнить.
— Иногда я бываю упрямым, — согласился я.
— А если сейчас я попрошу тебя продолжить? Пойти наверх, на башню, и попытаться ещё раз?
— Почему ты больше не отговариваешь меня?
— Потому что то, что я пытался предотвратить, теперь позади. И ты выдержал. Так что теперь я пытаюсь… — Он оборвал себя. — Как ты сказал, зачем вообще говорить, если не можешь говорить прямо?
— Прости, если я так сказал. С друзьями так не говорят. Я не помню этого.
Шут слабо улыбнулся.
— Если ты этого не помнишь, то я тем более не должен. — Он взял мои руки в свои. Его прикосновение было странно холодным. Дрожь охватила меня. — Ты будешь продолжать, если я попрошу тебя? Как друг?
Это слово так странно звучало в его устах! Шут произнес его без насмешки, осторожно, как будто, прозвучав, оно могло изменить значение. Его бесцветные глаза удерживали мой взгляд. Я обнаружил, что не могу сказать «нет», и кивнул.
Тем не менее я встал неохотно. Шут с бесстрастным интересом смотрел, как я складываю одежду, в которой спал, умываюсь и жую принесенный им хлеб.
— Я не хочу идти, — сказал я ему, покончив с первой булочкой и взяв вторую. — Не понимаю, что это может изменить.
— Не знаю, почему он возится с тобой, — согласился шут. Его обычный цинизм вернулся.
— Гален? Он должен. Король…