Янек хотел выскочить из вагона следом за ним, потому что по опыту знал, чем кончится разговор старшины с командиром, но сделать это ему было нелегко — сразу как-то не получилось, а теперь бойцы не пустили бы. Сейчас они сидели, тесно прижавшись друг к другу, у широко открытых дверей и, глядя на озеро, пели: «Славное море, священный Байкал...»
Старшина вернулся неожиданно быстро. Остановившись на соседнем полотне, он махнул Янеку рукой.
— Пошли, Шарик, опять нас высаживают.
Они протолкались к выходу, соскочили на землю.
— Ты чего нос повесил? — весело спросил старшина роты и, обняв его за плечи, повел за собой. — Ничего, не бойся. Я бы тебя взял, раз уж некуда тебе деваться, да случай удобный подвернулся. Пошли, сам увидишь.
Они подошли к одному из вагонов соседнего эшелона, в дверях которого стояли штатские в ватниках и пальто, в кепках и меховых шапках, а в глубине вагона кто-то даже в шляпе. Один из них стоял на шпалах, на его мохнатой ушанке была пришита черными нитками белая бляшка — орел, вырезанный из консервной банки.
— Вот он, ваш, — сказал старшина человеку в ушанке. — Тоже в польскую армию едет. Доброго тебе пути, паренек, — с этими словами напутствия старшина легонько подтолкнул Янека к дверям вагона. — На фронт попадешь — во все глаза гляди. Может, встретимся.
Тот, у которого на шапке был орел, широко улыбнулся и протянул Янеку руку.
— Меня зовут Елень. Густав Елень.
— Ян Кос, — представился паренек.
— А собаку?
— Шарик.
— Шарик? Это как же по-польски будет?
— Кулька.
— А я сначала подумал, его Серый1 звать. Что ж, пусть будет Шарик. Все равно. Подвиньтесь, хлопцы, подаю вам нового товарища.
Прежде чем Янек успел сообразить, он уже оказался в воздухе. Елень поднял его без труда над головой и поставил на ноги уже в вагоне. Янек двинулся было, чтобы подхватить собаку, но Шарик сам пружиной взлетел вверх и вскочил в вагон следом за своим хозяином. Янек обернулся, хотел крикнуть, попрощаться со старшиной, но тот был уже далеко. Вот он оглянулся, помахал рукой...
В вагоне пели: «Вила веночки и бросала в волны...»
Янек осмотрелся. С удивлением заметил, что на второй полке, у самого края, сидит не парень, а девушка. Одета в резиновые сапоги, ватные брюки и куртку, на голове мужская шапка зеленого сукна, из-под которой выбивались длинные светлые волосы. А руки у нее были маленькие, узкие, девичьи.
Она улыбнулась Янеку, спросила:
— Ты откуда?
— Из Приморского края...
— А из Польши откуда?