Марина. Откуда же ему взяться?
Рахм. Может, у товарища Ивана найдется лишний? Будете писать — узнайте! И передайте товарищу Рахманиновой, что я вернусь через два часа.
Марина. Перчатки взяли?
Рахманинов надевает перчатки и варежки.
Черняк. Дисциплинка хромает, товарищ Рахманинов!
Рахм. Надеюсь, под вашим руководством, товарищ Черняк, она перестанет хромать. (Уходит.)
Черняк (на ходу). Я еще сделаю из вас человека!
Темнота.
У крыльца дачи Рахманиновых. Над крыльцом лозунг «Дадим металл родной стране!». Из господского дома мужики несут вазы, кресла, свернутые ковры, разную утварь. По оркестровой дорожке поднимается Иван в сопровождении местного активиста — пожилого мужика с винтовкой. Останавливаются на крыльце. Иван заглядывает в стоящий на крыльце ящик, из которого торчат куски железа.
Иван. Одно ржавое железо! Неужели больше ничего никто не принес?
Актив. Баба Дуня ложку принесла… хорошую! (Достает из кармана ложку.) Алюминиевая! (Прячет ложку в карман.)
Иван. Сдурел? Государство расхищать? Сдай немедленно!
Актив. (бросает ложку в ящик) Уже бросил! Не скули! Больно нужно!
Иван. Тебе не нужно, а государству нужно. Его все обманывают и грабят. Ты на ложку позарился, другой зерно утаит, третий станок с завода утащит. А что останется?
Актив. Ты останешься… на тебя никто не польстится!
Иван. Дура! Мне нешто чего надо? Я одним воздухом советским проживу.
Актив. Это верно! Ты человек воздушный! Как душа из тела не выпорхнет?
Из глубины выходит группа пожилых людей: бабы, мужики. Во главе местный поп. Активист схватился за оружие.
Иван. Спрячь оружие! Осилим недоумков в словесной пре!
Группа останавливается. Вперед выходит поп, поднимает крест.
Поп. Отступись, Иван, от своей богохульной затеи. Не то падут на тебя проклятия людей и Божья кара.
Иван. И того и энтого мы не боимся! Это ты боись, благочинный, — народ мутить не положено!