Он обнял ее и прижал к себе. Она не стала сопротивляться, но и не обняла в ответ. Но сейчас, для него и этого было достаточно. Она нуждалась в поддержке, и он готов был ее предоставить. Он и сам успокаивался, находясь рядом с ней и чувствуя тепло ее тела.
— Я никогда не позволю этому случиться. Клянусь, я лучше сам умру.
Она немного успокоилась, давая ему этим небольшую надежду.
— В комнате чисто.
Коул стоял в дверях, наблюдая за ними горящим взглядом. Бурк ясно увидел, что в глазах брата гуляет не ревность, а зависть от того, что тот обнимал Джессу. И желание Коула сделать то же самое. Бурк почувствовал разочарование и волнение своего брата-близнеца.
Коул не доверял себе в том, что сможет остановиться лишь на объятиях. Потому как, если Коул коснется ее, он попытается заклеймить ее и удержать рядом с собой. Он захочет доминировать над ней, погрузиться в нее и заставить ее вспомнить, кто ее Господа, но сейчас он понимал, что пока не имеет на это права.
— Пойдем внутрь милая, — пробормотал Бурк.
Она резко отскочила от него и протопала мимо Коула.
— Я сказала тебе, не называть меня так.
— Я никогда не умел выполнять чьи-либо приказы.
Бурк вошел за ней следом. И стал наблюдать за выражением лица Джессы, пока та рассматривала комнату.
В номере было очень чисто, а посередине стояла одна большая кровать. Неудивительно, что за номер брали почасовую оплату.
— А где вы двое будете спать?
Садясь на кровать, Джесса приподняла бровь.
— Я планирую подождать, когда ты заснешь, после чего присоединиться к тебе, — честно признался Бурк.
— Э-э, нет.
Джесса скрестила руки на груди.
— Я больше не собираюсь спать с тобой.
Несколько острых возражений пронеслись в голове Бурка, рискуя слететь с языка. Но он проглотил их. Спорить с ней, в то время, когда она потихоньку начинает опускать между ними стену, не очень хорошая идея. Но Боже, как, же ему хотелось заставить ее, взять свои слова назад.
— Я не буду даже пытаться прикоснуться к тебе. И сейчас, всем нам нужен отдых.
— Тогда вы можете спать на полу. Я не доверяю ни единому вашему слову, так как все, что вы говорили мне год назад, оказалось ложью.
— Черт побери, мы уже объяснились!