— Большое помещение. С низким потолком. Накрывают столы. Что-то вроде ресторана.
Я вижу, что он знает ответ. Но ему доставляет удовольствие медленно доставать его из шляпы.
— На заднем плане голос.
Он несколько раз проигрывает одно и то же место. Теперь я четко слышу его.
— Женщина, — говорю я.
— Мужчина, говорящий как женщина. Он ругается. По-датски и по-американски. Датский — его родной язык. По-видимому, он делает выговор тому, кто накрывает на стол. Это наверняка администратор ресторана.
В последний раз я задумываюсь над тем, не просто ли он гадает. Но я знаю, что он прав. Что у него ненормально точный и тренированный слух и языковое чутье.
Пленка звучит снова.
— Снова винтовой самолет, — делаю я предположение.
Он качает головой:
— Реактивный. Небольшой реактивный самолет. Очень скоро после предыдущего. Оживленный аэропорт.
Он откидывается на спинку кресла.
— В какой же части света восточноэскимосский охотник может сидеть и рассказывать что-то в ресторане, где накрывают столы, где датчанин ругается по-американски и где на заднем плане слышен аэродром?
Теперь я тоже понимаю, но я уступаю ему возможность сказать это. Маленьким детям не надо мешать. Даже если эти маленькие дети взрослые.
— Только в одном месте. На военно-воздушной базе Туле.
Место отдыха на базе называется «Северная звезда». Ресторан, состоящий из двух частей, с залом для концертов.
Он снова включает пленку.
— Странно.
Я молчу.
— Музыка… на фоне голоса… следы старой записи. Это, конечно же, поп. «Юритмикс». «There Must Be an Angel». Но труба…
Он поднимает голову:
— Пианино, это вы, конечно, слышите, «Ямаха-Гранд»?