— Я тут ни при чём, — сказал Джеффри. — Рука провидения. Видно, тебя все-таки поймают.
Кросс выругался и пошел в каюту.
Корма «Беглянки» то и дело задиралась вверх, и винты, жужжа, крутились в воздухе. «Сколько еще таких ударов способна она выдержать? — подумал Джеффри. — Надо дать ей передышку». При встречном ветре и приливной волне яхта делает не больше четырех узлов. Но все же они неуклонно приближаются к маяку Ред-сенд-тауер, и подходит время приступать к выполнению первой части плана. Джеффри стал понемногу забирать вправо. Тут было мельче, но для «Беглянки» глубины хватало, тем более что прилив продолжался. Если он выйдет к югу от Ред-сенд-тауер, их немного прикроет берег. На мелком месте море более бурное, но волны не такие высокие, Их будет захлестывать, но опасности для судна будет меньше. Выбрав подходящий момент, Джеффри открыл кожух машины и принялся выламывать трубку, по которой топливо поступало в левый мотор. Наконец что-то треснуло у него под руками, потекло масло. Джеффри выключил машину и закричал: «Артур!» Потом пробрался к баку и перекрыл подачу горючего.
Появился Кросс.
— Ну что еще?
— Лопнула топливная трубка. Надо ее чинить. Я попытаюсь встать на якорь.
«Беглянка» беспомощно болталась на волнах, ее развернуло бортом к течению и быстро сносило приливом. Джеффри забрался на крышу каюты к лебедке, выбросил якорь и вытравил сорок саженей цепи. «Цепь прочная, — подумал он, — должна выдержать». Держась за лебедку, он следил, как яхта разворачивалась носом против течения. Так-то лучше. Пока ветер и прилив идут с одной стороны, «Беглянке» ничего особенно не угрожает.
Джеффри спустился на палубу и замерил лотом глубину. Около четырех саженей, и якорь вроде бы не тащит по дну. Для этого он и выпустил так много метров цепи. Их будет страшно болтать; и они зачерпнут много воды. Но дела могли бы быть и хуже; все же светит солнце, и ветер как будто ослабевает.
Джеффри постучал в дверь каюты.
— Мне надо войти! — крикнул он.
— Зачем?
— А ты думаешь, я смогу заварить трубку на палубе?
— Ладно, входи, — сказал Кросс. — Но не вздумай что-нибудь выкинуть.
Джеффри вошел в каюту — впервые за одиннадцать часов. Внутри было тепло и душно. Вдруг его охватило изнеможение.
Плечи так болели, будто его только что сняли с дыбы.
— Ты это, случайно, не нарочно подстроил? — спросил Кросс из дальнего конца каюты. — Не надейся, ничего у тебя не выйдет. Пистолет я держу сухим, и, каким бы путем мы ни отправились в ад — твоим или моим, — выстрелить я всегда успею.
Его глаза лихорадочно блестели, он был похож на мокрое чучело, но рука оставалась твердой, и воля не была сломлена.
— Если я не сумею сварить трубку, то пистолет тебе не понадобится, — сказал Джеффри. — Как дела, Памела?
Она слабо улыбнулась.
— Надеюсь, это когда-нибудь кончится. Пока лежу, терпимо. А ты, наверное, совсем измотался?
— Вовсе нет, я себя чувствую как рыба в воде, — с напускной бодростью ответил Джеффри. — Голова болит?
— Да, очень. Что-то мне разонравились морские прогулки.