— В Париже?
— Ну да. Я же сказала, что мы едем туда.
— Дорогая, в Париж нельзя просто так сорваться и уехать. Надо выправить паспорта, и все такое.
— Вот и выправи.
— Конечно, можно попробовать.
— Вот и попробуй, тоже мне проблема! А вот Сай говорил, что может хоть сейчас забрать меня с собой в Штаты, только у него там нет жилья. Ничего, что я тебе о нем рассказываю?
— Рассказывай сколько угодно, — ответил Кросс.
— Такой был славный парень. Огонь! А в тебе, я смотрю, рыбья кровь. Надо тебе добавить жару.
— Мне уже полиция дала жару.
— А я еще добавлю. Дай только срок. Слушай, а ты и вправду укокошил своего дядю?
— Ничего подобного. Я его любил. Зачем мне его убивать?
— Ну-ну, рассказывай! А денежки?
Машина остановилась.
— Что, приехали? Какое-то завалящее местечко. Почему мы не поехали в Трокадеро?
— В другой раз, — ответил Кросс. Он пошел вперед, тихо назвал метрдотелю имя, на которое он зарезервировал место, и их с Дорис провели к угловому столику. Он помог ей снять шубку и внутренне содрогнулся, когда лиловое платье предстало перед ним во всем великолепии.
— Херес или джин? — спросил он.
Дорис задумалась.
— Пожалуй, сегодня буду пить херес, — наконец решила она. Потом наклонилась к Кроссу и шепнула ему на ухо: — Джин уж очень будоражит. — Повернувшись к официанту, она добавила: — И конечно, шампанское.
— Разумеется, — поспешил подтвердить Кросс. — Самое лучшее.
— Хочешь верь, хочешь нет, — сказала Дорис, — но я не пробовала шампанского с рождества, когда ездила с одним полковником в Брайтон. Вот был деятель! Все пытался меня напоить. А я ему говорю: «Полковник, для этого меня подогревать не надо». И знаешь, что он сказал на следующее утро?
— Не представляю.
— Он сказал: «Твоя была правда, девочка».