— Если к вам поступит молодой человек с голубыми глазами и черными кудрями, вы посмотрите на него и скажете: «Не может у него быть аппендицита — такой симпатичный молодой человек! Положите его в постель и дайте таблетку аспирина».
Памела рассмеялась.
— Вздор! Я знаю, что в человеке легко ошибиться, и знаю, что интересный мужчина может оказаться последним негодяем. Но как бы вы ни уверяли меня, что способны на убийство, я в это ни за что не поверю.
— Могу только сказать, что это отнюдь не научный подход. Вот инспектор — человек более здравомыслящий. Он задал мне несколько очень щекотливых вопросов.
— Они, наверное, всем их задают.
— Как мне надоело это слышать! Он меня уверял в том же. Так или иначе, боюсь, что многие будут думать, что это сделал я.
— Многие! — воскликнула Памела с уничтожающим презрением. — А что вам до них за дело?
— Я отдал бы все, чтобы нашли действительного убийцу.
— Лучше постарайтесь об этом меньше думать. Занимайтесь своей работой, приглашайте меня иногда в ресторан, внушите себе, что ничего этого не было.
— Замечательный совет. Может быть, мне и удастся все забыть, если вы мне поможете. Кстати, вы, случайно, не обручены?
Она показала ему левую руку.
— Видите — никаких следов кольца.
— А я весь вечер пытался рассмотреть, есть кольцо или нет.
— Ну вот, одной заботой меньше. Мне ведь всего двадцать три года.
— Это ничего не значит. За год или два можно бог знает что натворить.
— Я разборчива, — сказала Памела. — И у меня очень мало времени.
— А я думал, что все студенты-медики…
— Это было справедливо, когда в медицинские институты принимали только мужчин. А я думала, что все моряки…
Джеффри засмеялся.
— На моей совести не так-то много грехов. Я, наверное, тоже разборчив.
— По-моему, мы достаточно наговорили глупостей, — сказала Памела. — Наверное, выпили лишнего. Когда я завтра буду вспоминать этот разговор, то буду страшно ругать себя.
— А я буду хранить память о нем всю жизнь.