Рыбакова выпростала рубашку наружу.
— Так меньше заметно?
— Вроде нормально, — внимательно оглядев ее со всех сторон, ответил Посохин. — У меня жена подобных вещей жутко боится.
— В ее возрасте я тоже боялась. Поэтому двадцать лет назад и начала обливаться холодной водой. Ничего со мной не случится. Не волнуйтесь, писаться не буду. Да и не холодно сейчас на улице: двадцать шесть градусов по Цельсию. И это в тени, а на солнце и того больше.
— Откуда вы знаете, что двадцать шесть?
— У Дубко на времянке термометр висит. Слева от входной двери.
— А я что-то не обратил на это внимания. Для работника уголовного розыска симптом нехороший. Наверное, пора в отпуск.
Посохин открыл сделанную из профнастила калитку Смазневых.
— Проходите, Валентина Васильевна. Будьте так любезны.
— Пропускаете меня вперед, учитывая, что я женщина или потому что уколов боитесь? — пошутила Рыбакова, входя во двор.
— Совмещаю приятное с полезным.
Гремя цепью, из будки вылезла Дуня. Увидев Валентину Васильевну, она завиляла хвостом.
— Вот это псина! — раздался за спиной у Рыбаковой восхищенный возглас майора. — Такая сожрет вместе с пистолетом.
Дуня зарычала.
— Дуняша, поздоровайся с полицией. Голос! — приказала Валентина Васильевна.
Собака зычно гавкнула.
— Молодец! А теперь подождем хозяев.
Из-за угла дома появилась Зинаида Смазнева.
— Здрасьте, — кивнула она смущенно. Чужие люди вызывали у нее чувство опасности, и она при общении с ними на некоторое время утрачивала свою обычную говорливость.
— Зина, это майор Посохин из уголовного розыска, хочет с тобой поговорить о Раисе Квасовой.
— И с хозяином тоже, — добавил Посохин.
— Алексея дома нету. — Смазнева еще больше растерялась. Она стала лихорадочно поправлять на себе старенький застиранный халат.