— Позволял. — Рыбакова кивнула.
— А вот Раиса Николаевна, хотя и была скотиной, себе спуску не давала. Может поэтому и была такая злая. Постоянный стресс и никаких веселых компаний даже в праздники. Я, например, ни разу не слышал, чтобы она песни пела. Очень важный для характеристики человека показатель. «Кто поет, зла не мыслит», говаривала Екатерина II.
— Все понятно, Лев Сергеевич. А вы не были в позапрошлый понедельник, я имею в виду тридцатое мая, на старом пляже?
— Нет. В позапрошлый понедельник я ходил в душ.
— А ваша жена?
— Она плавать не умеет.
— Ладно. А с кем госпожа Квасова общалась?
— Она не общалась. Она гавкалась. Понятно выражаюсь?
— Да, вполне. С господином Кармановым она тоже гавкалась?
— Не видел и не слышал.
— А с кем слышали?
— Слышал как она гавкалась с господином Дубко. Поскольку это я.
— Я про других граждан спрашиваю. Например, с семьей Смазневых она ругалась?
— Не знаю.
— Я, значит, знаю, а вы, живя по соседству, не знаете.
— Я же дома не постоянно нахожусь. А когда дома, то веду научные наблюдения, делаю различные анализы.
— Инопланетных фекалий?
— В том числе. Когда мне следить за соседями? К тому же соседи не мой профиль.
— Хорошо, Лев Сергеевич. Значит, вы не хотите, чтобы мы поймали убийцу?
— Какого убийцу?
— Убийцу Квасовой. Мы, вот, с Валентиной Васильевной, склоняемся к тому, что вашу соседку убили.
— Вам виднее. Может и грохнули. Только я сомневаюсь, что это сделали мои соседи.