— Так у баб мужья есть, наверное. Или какие-нибудь самцы приходящие.
Карельский скептически посмотрел на майора.
— Самый большой долг у Сидоровой Марии Николаевны. Муж у нее есть, но ему шестьдесят семь лет. У них две дочери. Обе живут в Волгограде. Разведены.
— А когда Сидорова должна была деньги вернуть?
— В следующем году. В мае.
— И сколько?
— Сколько вернуть должна была? — Карельский полистал бумаги. — Триста пятьдесят.
— Сумма с процентами?
— Разумеется.
— И она вернула бы?
— Говорит, что да. Они с мужем каждый год по несколько поросят или телят выкармливают. У нее сейчас на счету в банке двести семьдесят тысяч уже лежит.
— А почему она их до сих пор Квасовой не отдала?
— Таков был уговор. Вся сумма с процентами в мае следующего года. Тридцатого числа, если не ошибаюсь.
— А Квасову ведь утопили, судя по всему, в предпоследний день мая. Только этого года. Забавное совпадение.
— Вот именно, что совпадение. Долги им отдавать все равно придется. Только наследникам.
— А тебе в голову не приходило, что кто-то Квасову убил и свою расписку из дома выкрал?
— Приходило. Только как мы его или ее установим? На папке с расписками есть только отпечатки Квасовой. И папку эту никто не протирал, между прочим. Эксперты проверили.
— А отпечатки дочери или мужа?
— Отпечатков Квасова нет, а «пальчики» дочери присутствуют. Что не удивительно — папку ведь она нам принесла. Я их даже в расчет не брал. По-моему, в отличие от отца, она с тобой на все сто процентов согласна, что ее мать убили. Помогает нам изо всех сил. Я с ней сегодня по телефону разговаривал: уточнял некоторые детали. Весьма разумная девчонка.
— Соглашусь. Но с мужем промахнулась.
— Как говорится, любовь зла — полюбишь и козла. На расписках кое-где отпечатки пальцев третьих лиц есть, но там, где обычно, ставя подпись, должник прижимает лист бумаги рукой. Да и качество всех этих отпечатков неважное. В общем, надо искать Стасова. Мне это направление кажется пока самым перспективным. У тебя другое мнение?
— По логике вроде все правильно.