— Дома: уговаривает Олеандру.
— Так не будет же она принадлежать духу?
— Еще как будет! — не без злорадства сказал казначей. — Ей ведь так хотелось стать невестой Йоргена! Вот она и стала!
— Ну, надо думать, он ей ничего дурного не сделает?
— Смотря, что вы называете дурным, — вмешался хранитель сада. — Восборгский призрак оплодотворил как-то за одну ночь экономку, судомойку и трех доильщиц. Лихой был призрак!
— Благодарю тебя, боже; что ты уберег мою невинную голубку Аврелию, — возопил перепуганный казначей.
А между тем подружки невесты, разодетые в пух и прах, пропели свадебную песнь и чопорно расселись вокруг Олеандры. Олеандра была в подвенечном наряде и ждала, когда прибудет брачная карета, чтобы ехать в собор. Роза и Тимофилла находились в это время вместе с кормилицей Олеандры в священной роще, Давус дебютировал в роли герольда.
— Почему у вас такой кислый вид? — спросила Олеандра. — Ведь не в могилу вы меня провожаете! Мы будем часто видеться. Сидя в своем брачном покое, я кивну вам, когда вы будете проходить мимо собора.
— Господи, но ты, такая молодая и красивая, — заплакала Лилия, — обречена на вечное безбрачие и никогда не познаешь счастья любви.
— Вытри глаза, девочка, — сказала Олеандра. — Сидеть на коленях у какого-нибудь нахала и терпеть его объятия — избави бог от такого счастья!
Ох, уж эти заросшие щотиной вонючие рожи, которые так и норовят влепить тебе поцелуй! Бр-р! Нед уж, благодарю покорно. Я предпочитаю спать одна.
— Да, это ты сейчас так говоришь, — плакала Лилия, — а вот посмотрим, как ты будешь рассуждать лет через двадцать…
— Через двадцать лет вы раздобреете и располнеете и будете трястись над своими старыми мужьями. А я останусь в своем храме, холодная, неприступная и свободная. Мой муж, бронзовый Йорген (она указала на статую), никогда не станет докучать мне назойливыми ласками или ночными визитами. Он давно умер… если только он вообще когда-нибудь жил! — рассмеялась Олеандра.
И в тот же миг все бросились к окнам: в чем дело? Что случилось? Со стороны рощи доносились какие-то крики. То были крики радости, восторга… А по Брачной аллее бежали люди и тоже что-то кричали и размахивали как безумные руками! Господи, что же там такое стряслось?
Тут на всех колокольнях города зазвонили колокола, а в комнату стремглав вбежала кормилица, красная как рак, и прохрипела: «Вернулся святой Йорген!
Вернулся святой Йорген!»
За ней примчались Тимофилла с Розой и тоже сказали, что святой Йорген вернулся.
Толпы людей сбегались на площадь. Сюда уже пригнали соборных быков и привезли на соборных телегах пиво. А вот пришел и сам гроссмейстер, мрачный, злой, и подтвердил, что святой Йорген действительно вернулся и теперь ждет свою невесту.
Олеандра стояла словно громом пораженная. Она смерила отца с головы до пят презрительным взглядом и сказала:
— Кто-то из нас сошел с ума: либо я, либо все вы!
— Ты не пойдешь? — спросил озадаченный гроссмейстер.
— Ни за что! — гневно воскликнула Олеандра и в сердцах швырнула на пол свой свадебный букет.