– Я хочу переспать с тобой, Сьюзен, – говорю я.
– Что? – Притворяется, что не расслышала.
– Ты не расслышала?
– Нет. Слышала, – отвечает она. – В тот вечер мне так не показалось.
– Так что ты на это скажешь? – спрашиваю я, оставив эту ремарку висеть прямо у меня над головой.
– Мне кажется, что это вообще смешно, – говорит она.
– Как это? То есть почему ты так думаешь?
– Потому что у меня есть бойфренд, – говорит она, – припоминаешь?
На самом деле я ничего такого не помню, но все же выпаливаю:
– Это не играет роли. Это не причина, чтобы не трахаться.
– Да неужто? – спрашивает она скептически, но улыбается. – Объясни-ка.
– Ну, понимаешь ли, это как это самое… – Я присаживаюсь на кровать. – Это типа, это самое…
– Напился, – говорит Сьюзен.
Господи, имя Сьюзен такое дурацкое. Оно напоминает мне слово «синус». Она берет меня на слабо. Я прямо-таки чувствую, как она вся исходит. Она хочет.
– Где же ты была всю мою жизнь? – спрашиваю я.
– Ты знал, что я родилась в «Холидей-инн», – кажется, говорит она.
Я пялюсь на нее, совершенно недоумевая, совсем уже ебанувшись. Теперь она рядом со мной на кровати. Я продолжаю пялиться.
В конце концов я говорю:
– Просто сними одежду и ложись или стой, мне все равно, на кровати, и, это самое, не важно, родилась ли ты в «Холидей-инн». Понимаешь, о чем я?
– Прекрасно, – говорит она. – Ты случаем не на искусстве учишься все еще?
– Что? – спрашиваю я.
У меня слезятся глаза. Она приглушает свет, и все происходит на самом деле, есть там бойфренд или нет его. Я пьян, но не настолько, чтобы отказываться. В ванной общего корпуса над туалетом сегодня кто-то написал раз пятнадцать: «У Рональда Макглинна ни хуя, ни яиц».