— Я только немножко посмотрю и полечу домой, — уговаривал он себя.
Хотя он находился на большой высоте, до него доносился запах жареного и печеного.
— Сплошные лакомства, — определил он и сделал в воздухе еще круг.
Люди и не догадываются, что, питаясь в основном сырой пищей, драконы очень любят печеное и жареное, а тем более сладкое.
— Фаршированные фазаны, гусиная печенка с трюфелями, вишневый торт… Эти белокожие двуногие понимают толк в еде, надо отдать им должное.
Он спустился пониже и пробормотал:
— Наверное, там кишмя кишит охотниками за драконами с их жуткими мечами. Самое время возвращаться домой.
Однако он спустился еще ниже, стараясь не отбрасывать тени на толпу людей. С этой высоты он мог рассмотреть своими зоркими драконьими глазами все в деталях: блестящие полированные пуговицы на ливреях слуг, цветные перья на шляпах дам и… ни одного меча. (Мечи, лежавшие на скамейке у шахматного поля, он, конечно, видеть не мог, потому что перед началом партии мужчины сложили на них накидки, плащи и куртки.)
Дракон задумался: судя по положению солнца, пора было возвращаться назад, если он хотел успеть в свою пещеру к ужину.
— Не исключено, что охотники за драконами скрываются в замке. Или, например, мечи лежат где-то поблизости: они ведь тяжелые, кто же будет таскать их все время с собой? Полечу-ка я домой! Но мне говорили, что охотники на драконов довольно необщительные люди, вряд ли здесь собрались именно они, чтобы полакомиться гусиной печенкой. Даже если они вдруг нападут из-за кустов, я успею улететь.
На этом этапе своих размышлений он оказался так близко к земле, что не осталось пространства для маневра. И он приземлился, пропахав глубокую борозду на лужайке. Как уже говорилось, люди, оказавшиеся вблизи, или неподвижно застыли в ужасе, или попадали в обморок; а тот, кто был вне его досягаемости, пустился наутек. Видя это, Бруно огорченно вздохнул.
— Всех сразу мне не охватить, — сказал он. При этом его горячее дыхание подпалило усы одному из слуг, который подумал, что пришел его последний час, и завопил: «Пощадите! Пощадите, умоляю вас!»
Король Феодор вышел из оцепенения первым и сделал шаг в сторону Бруно.
— Ты нарушаешь договоренность! — произнес он дрогнувшим голосом.
Мелинда почувствовала, что у нее подгибаются колени, и попыталась найти какую-нибудь опору. Джереми Безземельный протянул ей руку. Иоланда с изящным вздохом упала в полунаигранный обморок на руки Гая Гайлсбери, а принц Адальберт спрятался за маму.
Король Феодор, со всем достоинством, на которое он был способен в данный момент, сказал:
— Три дня назад тебе были переданы мешки золота и серебра, не так ли?
— Все правильно, — тихо ответил Бруно.
Король осмелел и строго продолжал:
— У нас была договоренность, что за эти щедрые дары ты держишься вдали от моих владений и людей.
— В договоре сказано, что я не буду причинять вреда твоей стране и ее жителям, — поправил его Бруно и убрал лапу с груди очнувшегося и захныкавшего слуги. — Я ничего и не сделал. Никто не пострадал. Так ведь, мой сине-золотой друг? — Слуга отполз в сторону и утвердительно кивнул. — Вот видишь, — сказал Бруно Феодору и попытался изобразить улыбку, но королю показалось, что это устрашающая гримаса.
— Я все понял, — сказал король. — Чего ты хочешь?