«Как же, — говорю. — А Осака? А советский павильон? А ресторан со своей обслугой?»
«В первый раз слышу», — отвечает директор.
Тут я, естественно, понял, что заведующий залом меня просто-напросто разыграл. Но расквитаться мне с ним так и не довелось, потому что накануне его посадили. Посадили его, можно сказать, ни за что ни про что: он на двадцать пять рублей обсчитал одного министра.
— Слушай, Зюзин, скажи что-нибудь по-японски, — попросил Спиридонов.
Зюзин немного набычился и пробормотал:
— Нихон гова ханасари масука?
— Это еще что такое? — поинтересовался Клюшкин.
— Это значит: говорите ли вы по-японски?
— А если я, положим, не говорю?
— Тогда надо отвечать: ханасари масэн.
— А-атлична! — воскликнул Лыков.
— Между прочим, я тоже один раз ни за что ни про что угодил в тюрьму, — сказал инженер Страхов и поправил свои очки. — Точнее, чуть было не угодил. В шестьдесят девятом году я работал на строительстве в Северном Казахстане и там попал в неприятную переделку, которую я всегда называю «Семь километров лишения свободы».
— Какое причудливое название, — сказала Малолеткова и скосилась на потолок.
— Название, может быть, и причудливое, но оно полностью раскрывает существо дела, ибо это были именно семь километров лишения свободы ни за что ни про что.
Замечу, что неподалеку от нашего стройгородка была небольшая зона. Мы строили животноводческий комплекс, а заключенные прокладывали какие-то коммуникации. Несмотря на то, что мы работали, можно сказать, бок о бок, контактов у нас не было никаких. Это, правда, не считая того, что кое-кто из наших заказывал себе в зоне коверкотовые костюмы; у них там была своя пошивочная мастерская, и они шили коверкотовые костюмы.
Как-то раз, после смены, я опаздываю на автобус. Уж не помню, чего ради, но что-то я задержался, скорее всего прятал лопаты и мастерки. Задержался я, и наши бригадные автобусы уехали без меня. В первом автобусе подумали, что я сел во второй, во втором подумали, что я в первом. Короче говоря, пришлось мне до стройгородка тащиться пешком. А это, между прочим, семь километров с гаком.
Я совсем немного отошел от животноводческого комплекса, когда впереди меня на дорогу вывернула колонна — это были заключенные, которые возвращались в зону после работы. Догнал я колонну и уже сворачиваю на обочину, чтобы обойти ее стороной, как конвоир, который шел сзади, окликает меня на такой манер:
«Что же ты, — говорит, — бес, отстаешь? Или ты хочешь, чтобы я это квалифицировал как попытку к бегству?..»
Я ему отвечаю, что он ошибся адресом, что я к их компании никакого отношения не имею.
Конвоир говорит:
«Так ты мне еще здесь будешь острить!» — И снимает с предохранителя автомат.
Я его пытаюсь увещевать: